Параллельные
Шрифт:
Настолько могущественно есть устройство Вселенной!
Ведь между человеком и атомом – всего 10 порядков. Их можно представить в виде одного геометрического «этажа» организации. А если таких «этажей» несколько и один вложен в другой и один служит атомом для другого…
«Гипомикромир» вместе с «гипермакромиром» для нас безнадежно недосягаем!
Даже во сне голова шла кругом от перенапряжения.
Почему все открытия ведут только к усложнению материи?…
Он опять «заснул во сне» и Изида опять закружилась в вихре сложного танца… Быстрее… быстрее… и быстрее…
Потом
В спящем сознании шефа промелькнуло что-то давно знакомое и вместе с тем никогда не виданное…
Островерхие готические крыши домов, мощёные камнем узкие улочки, величественное здание, большая студенческая аудитория, внимающая заключительным фразам профессора кафедры логики и метафизики Кёнигсбергского университета, человека в черной мантии, с бледным лицом и высоким лбом, который не могут скрыть букли парика… Эммануил Кант поворачивается к Авкубу и, пристально глядя ему в глаза, наставительно произносит:
«Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого»…
Потом Авкуб видит, как он «во сне просыпается» в своем доме и оживший над ним портрет прадеда, поглаживая его по голове, говорит:
А знаешь, Алёшка, что тебе сказал великий метафизик:
«Все простые явления подчиняются единым термодинамическим законам. Поэтому мы можем управлять реальным физическим временем и пространством так же просто, как мы управляем, например, температурой!»
Сняв с головы шлем сенсора и протерев глаза, Алексей Алексеевич откинулся назад в кресле, услужливо принявшем удобную форму.
От сознания упорно ускользала какая-то идея, что во всей этой мешанине теорий и вымыслов кроится некая тайна бытия, которую мы, человеки, не знаем, но которая тесно связана именно с Мыслью?
Ведь что мы мыслим, то и делаем!
А что, если тут есть и непосредственная связь……..
Последним движением приказал сенсору довести реферат сеанса до сведения сотрудников лаборатории и погрузился в девственный сон праведника, постигшего нечто не вполне осознанное, но что-то очень важное и определяющее.
Глава 4. Как «раскололи» Колотура
На следующее утро свежий, и как будто бы даже не проведший целую ночь, с глазу на глаз, с сенсором, Авкуб принимал, входящих по одному сотрудников лаборатории. В их взглядах не читалось радости от новых открытий, а сквозила некая растерянность.
– Ну, что братцы приуныли? Кто смелый, начинайте! – приободрил их шеф…
– Разрешите начать мне, – после некоторого замешательства вызвался голограммист Сидоркин.
– Давай, только по порядку и без прикрас, особенно про то, что видели и ощущали, – предупредил Авкуб.
– Хорошо, я попробую, – согласился Сидоркин
– Сначала я взял на вооружение Ваш прием, чтобы заставить Колотура выдать шифр по голограмме. И автомат с готовностью воспроизвел его. Мы долго пытались расшифровать записи, но всякий раз происходил прокол при переходе от общих мест к какой-либо конкретике. Так продолжалось битых три часа, пока аналитик не разгадал игру аппарата. Колотур всякий раз забывал открыть очередной шифр. Поэтому Щегол перед очередной заминкой произносил, громко и уверенно, Ваше заклинание про отключение автономного питания.
– Однако Колотур каждый раз опять забывал, сколько программных шифров он использовал. И всякий раз бессовестно уверял, что открыл последний, – вставил Щегол.
– Часа через два, – продолжал Сидоркин,
– Мы всю запись с грехом пополам расшифровали. И выяснилось, что Колотур исправно и пунктуально исполнял заданную программу по торсионной защите пространства лаборатории от электронного секретаря. Он несколько раз отразил его попытки проникнуть вовнутрь колокола. Но в какой-то момент мощность постороннего воздействия на поле Колотура стала импульсивно возрастать. Автомат отключил основную программу и установил мощный поток неизвестной энергетики, идущий совершенно с другого направления.
– Математический анализ плотности и векторных характеристик
импульса показал, что его структура не имеет ничего общего с понятиями квантовой механики. Видимо оттого, что мы имеем дело не с движением частиц, а с вращением каких-то «проматериальных» полей. При этом не столь важно направление их вращения, сколь интересен эффект закручивании (уплотнения) или раскручивания (рассеивания). И Колотур нашел физический способ создания левосторонней или правосторонней «резьбы» для направляющей этих полей.
Конечно, это только теоретические наметки к реальному управлению процессом, но автомат, ни под каким видом, не хочет выдавать суть ноу-хау, считая его вполне патентноспособным, а свою персону – единственным автором и патентодержателем.
– Ай, да, автомат! Вот умница – интеллект явно не на уровне членов нашего Ученого совета, – не удержался Авкуб.
– Что вполне логично и наша задача – «расколоть» Колотура и заставить его выдать идею «резьбы», – не уловив насмешки, сосредоточенно заметил математик Крус.
– Иначе нам потребуется на то же самое годы дополнительных исследований,…
– Экстрасенсорное восприятие голограммы импульса походило на сближающиеся воронки противоположного направления вращения. При соприкосновении их, правосторонний поток перетекал в левосторонний, в форме восьмерки, – отметил экстрасенс Иванов.
– Что в нашей практике психофизических исследований никогда раньше не наблюдалось, – задумчиво произнес Сергейчин.
– Как раз в этот момент перетекания воронок Колотур ввел какой-то операнд и в пространстве возникла голограмма мутно серой прозрачной плоскости (стены) за которой показались маленькие зелёные человечки (так нам это представилось), – живо, словно вновь все увидев, не удержался аналитик Щегол.