Параллельные
Шрифт:
Потом (пот мелким каплями высыпал на его лоб) повернулось ко мне и сало быстро приближаться…
– А дальше я сразу увидел вас, Алексей Алексеевич, и вас, Иван Иванович!…
Авдеев опять уставился круглыми от удивления, как блюдца, глазами на шефа и экстрасенса.
– Да, – промолвил после некоторой паузы Авкуб,
– Сплошная фантасмагория… Ладно, ладно, не волнуйся. Мы тебе верим!
– А давайте, Алесей Алексеевич, еще раз рассмотрим запись процесса и пусть Ван нам прокомментирует все эти тени и полутени. Нам их все равно не понять, – сказал аналитик,
– И прибавит
На том порешили, поудобней усадили Авдеева перед дисплеем со сверхмощным разрешением и стали по-кадрово листать невнятную запись.
– Только ты, Ванечка, сосредоточься и останавливай дорожку на всех подозрительных и памятных местах, – как мог, успокоил лаборанта Авкуб, – Ну, начнем, с богом!
Четкое изображение записи кончилось не вдруг, как бывает при выключении адаптера, а постепенно стало уходить на задний план и рассеиваться. Затем по экрану забегали интерференционные полосы, всё быстрее и плотнее, словно надвигалось какое-то другое мощное когерентное биополе. Картинка уплотнялась и расцвечивалась красными и зелеными сполохами, но оставалась такой расплывчатой, что позволяла только работать воображению наблюдателя и не оставляла никаких четких образов.
Ван напряженно вглядывался в красные пятнышки. Поймав стоп кадром один из них, он увеличил изображение при максимальном контрасте, придал ему вертикальное положение, и посмотрел на присутствующих.
– Похож на человечка?
– Да, нет. Это скорее пятиконечная звездочка или морская звезда, – заметил аналитик, хотя уже точно знал, что это не просто бред, поскольку он полностью соответствовал и «ощущениям» Колотура, который их также идентифицировал «как человекоподобные объекты».
Беззвучная видеорама записи нарушалась только прерывистым дыханием того, записанного на голограмме, Вана Авдеева.
Этот же, вообще, кажется, не дышал и всё более и более тревожился, что его не поймут и поднимут на смех.
– Ну, смотрите, так вот же они прыгают за стену, а вот выскакивают обратно!
Звездочки, и правда, то появлялись, то исчезали. Но на остальных наблюдателей это производило никак не большее впечатление, как от зрелища обычного звездного неба в не очень ясную погоду.
– Ага! А вот теперь смотрите! – радостно тревожно вскрикнул Ван и указал на появившееся черное пятно.
Пятно приобрело форму чернильной кляксы, стало увеличиваться в размерах и закрывать своими «конечностями» зеленые звездочки.
– Это ОН их всех поймал, – констатировал Ван и весь сжался в ожидании…
Далее синхронно прозвучали два крика (на записи и в комнате),
– Алексей Алексеевич, смотрите, что это»!…
– Алексей Алексеевич, смотрите, что это»!…
И действительно там было на что посмотреть…
Изображение, попеременно меняясь четкими кадрами с туманной голографией, уже не оставляло простора для фантазий. Черная фигура, заслонив собой экран, надвинулась на Авдеева. Она, превратившись в нечто напоминающее огромного медведя!
«Дыхнула» на Вана сгустком биополя, которое запись воспроизвела как рев запускающегося авиадвигателя…
«Сдула» неподвижное тело лаборанта, вместе с тяжелым креслом, в сторону…
«Уселась» в воздухе за пульт Колотура и, в момент, перепрограммировала автомат.
На экране молнией пронеслась последняя картинка ослепительной вспышки, взвыл сигнал аварийного сбоя и прибор отключился…
– Ну, что, коллеги, есть какие мысли на этот счет? – Авкуб окинул взглядом молчаливую компанию.
– Приходится констатировать, – продолжил он, – Что Колотур каким-то образом материализовал наши теоретические расчеты параллельного пространства, тем самым доказав перспективность нашего же, только что отвергнутого проекта.
Я сейчас уже не в обиде на «математических членов» Ученого совета, поскольку, как сказал один из корифеев прошлого, «математика – это мельница, которая перемалывает все, что в нее заложено». И, исходя из этого алгоритма, никто не в силах ничего доказать противной стороне.
У нас же теперь имеются кое-какие фактические данные.
Мне многое понятно в этой «невнятной» записи. Вот только неизвестен финал сцены…
– Алексей Алексеевич, есть идея, – встрепенулся математик Крус, – Я сейчас отправлю последние кадры записи Колотуру с «нижайшей просьбой», как мы уже это один раз со Щеглом проделали, обработать их по той программе, которую он применил при видеоформатировании своих соображений в первом случае. Как Вы, конечно, заметили это не просто отформатированный кадр, а пиктограмма образа, сложившаяся в его торсионном колоколе.
– Хорошо, а пока давайте сюда этот снимок, – сказал Авкуб, и сев за голографический экран, позволяющий воспроизводить голограммы в обычных чертежах трёхмерного изображения, несколькими взмахами электронного стило изобразил ряд концентрических сфер, имеющих одну общую точку.
– Смотрите, что нам изобразил Колотур на загадочной криптограмме.
Во-первых, в очищенном от фантазий автомата виде, динамику изменения представленных им сфер, при наличии минимального воображения, можно интерпретировать вот таким образом.
То есть, смотрите на рисунок….. С увеличением радиуса окружности, она, в бесконечности, превращается в прямую линию. А сфера, следовательно, – в так любимый мною куб.
И не обращая внимание на ухмыляющиеся физиономии сотрудников, продолжал,
– Во-вторых, Колотур докладывает нам, что он обнаружил, как минимум, два параллельных пространства.
– В-третьих, эти пространства, хотя и схожи на первый взгляд, имеют принципиальные отличия. Почему у него один человечек красный, а другой зеленый? Версий тут множество, но одна, самая экстравагантная – это пространства с альтернативными торсионными полями, т.е. спин (вращение) в них имеет противоположный вектор.