Параллельщики
Шрифт:
Светлана открыла шкаф в прихожей, достала оттуда постельное белье, полотенца, халат.
– Простите, Ната, но пока ничего другого предложить не можем. Я сейчас постараюсь подобрать вам что-нибудь из одежды, ну и с обедом разберусь. Не бойтесь, это не больница и не секретная лаборатория. Это просто дежурное помещение для сотрудников, вынужденных заночевать на работе. Устраивайтесь, я скоро вернусь.
Она ушла, а я тупо смотрела на стопку белья на кровати. Потом заставила себя шевелиться, хотя хотелось только сидеть и плакать. Не от жалости к себе, а от непонимания – где я, что произошло, что будет дальше? Все же застелила кровать, снова накрыла ее гобеленовым покрывалом – я такие только в детстве видела. Еще бы
Застелив постель, заглянула в душевую, осмотрела шкафчик: одноразовые упаковочки мыла, шампуня, пасты, новая зубная щетка, пакетик с одноразовыми бритвами и маленький тюбик крема для бритья, расческа – все рассчитано и на мужчин, и на женщин. Бритвы меня немного успокоили: если бы хозяева этой комнаты думали, что я не в себе, наверняка убрали бы столь опасные предметы.
Еще раз осмотрела комнату, шкаф, в котором обнаружила два комплекта постельного белья, запасные одеяло и подушку. В тумбочке было пусто, в ящике стола лежали стопка бумаги, упаковка простых карандашей, несколько ручек, калькулятор. Снова огляделась. Над кроватью заметила небольшую картинку под прозрачным пластиком, закатанную в жестяную рамочку. Какой-то пейзаж. Кажется, раньше такое называли эстампом. Над столом круглые часы со стрелками, беззвучно передвигавшимися по циферблату. Наверное, здесь не хотели раздражать постояльцев так успокаивающим меня тиканьем.
Я вздохнула и села в непривычно жесткое кресло. Удобно – не проваливаешься, и спину держит. Снова накатила безысходность, непонимание происходящего, захотелось сжаться в комок, закрыть глаза, отключиться от всего. Заставила себя разогнуться – и так уже один раз поспала, не дай бог проснусь еще где-нибудь, и все начнется сначала. Взяла бумагу, карандаш, стала рисовать, просто для себя, чтобы успокоиться. Рисовать я особо не умею, но и явных уродств не создаю – так, обычные почеркушки.
– Рада, что вы нашли, чем себя занять. – В дверях, катя перед собой сервировочный столик, появилась Светлана. – Прибыл ваш обед. Не волнуйтесь, все абсолютно безопасно для вас. А это одежда и все необходимое на первое время. Вы простите, но нам нужно ненадолго взять ваши вещи.
Она поставила на кровать большую спортивную сумку, потом выставила на стол миску с каким-то супом, тарелку с котлетой и картофельным пюре, стакан с чаем.
– Приятного аппетита. Не волнуйтесь, у вас пока выявлена только повышенная чувствительность к валерьянке, она действует на вас как сильное снотворное. Во всем остальном все в норме.
Я слушала, не совсем понимая, потом переспросила:
– Как вы могли это узнать?
– Мы же брали у вас анализ крови, – удивилась уже Светлана.
– Но всего часа два назад, и разве он…
– Больше трех, и этого вполне достаточно. – Она говорила очень серьезно. – Видимо, вы не привыкли к такому. Но я говорю правду, и вся наша еда для вас столь же съедобна, как и для нас самих. А наши повара готовят очень вкусно, поверьте.
Я не стала упираться: толку никакого, не с голоду же помирать, – и взялась за ложку. Суп оказался рисовым, с кусочками курицы, и – невероятно! – настоящей, а не той безвкусной «птичьей сои», которую у нас выращивают под видом бройлерных цыплят. Второе тоже напомнило мне детство – раньше так в столовых готовили, и люди еще нос воротили, глупые. Интересно, как у меня мозг переключился: только полчаса назад хотела биться головой о стену, а теперь радуюсь забытому вкусу детства. И чай тот самый, из столовой, да еще и с рассыпчатыми маковыми сушками.
Пока я обедала, Светлана распаковывала сумку:
– Рубашки – две штуки, брюки спортивные из хлопка – две пары, носки хлопковые – две пары, белье – два комплекта, ночнушки – две штуки. Еще нормальная расческа, кое-какая гигиена – нечего казенной пользоваться. Да, еще обувь, вроде это ваш размер. Вы позволите мне посмотреть ваши рисунки?
– Пожалуйста. – Я пожала плечами, ведь скрывать мне было нечего.
– Вам что-нибудь еще нужно? – Светлана собрала со стола тарелки.
Я осмотрелась. Сейчас мне хотелось только одного – отключить мозги. Но сделать это можно по-разному. Можно уснуть… и бояться, что проснешься еще где-нибудь. А можно чем-нибудь занять себя, самое надежное – чтением. Это не мной придумано, об этом ученые говорят: лучший способ успокоиться и прийти в себя – хорошая книга. Я взглянула на Светлану:
– Если возможно, то книги. Что-нибудь не глупое, но и не заумное, веселое, фантастику какую-нибудь, юмористическую или простую, но без особых боев, я даже не знаю… Классику я сейчас точно не осилю, а дамские романы…
Светлана поняла, что я хотела сказать:
– Хорошо, я узнаю.
Она вышла из комнаты, и я снова осталась одна.
Светлана появилась часа через три. За это время я успела вымыться – после сна в той каморке, под грудой тряпья, мне казалось, что все тело в смазке или мазуте, хотя ничего подобного там вроде не было, – переодеться в «казенную» одежду, которая на самом деле была совершенно новой, только из магазина, даже с ценниками, порисовать и думала, думала, думала.
– Простите, что заставила вас ждать.
Светлана вела себя столь же активно, как и днем, хотя наверняка успела переделать много дел. Она снова катила столик, теперь уже с ужином.
– Держите, а вот и вода на ночь, если захотите пить, и печенье. А это книги и проигрыватель с копиями вашей музыки. Телефон мы вам пока вернуть не можем, извините.
Я быстро поужинала, и Светлана ушла, забрав посуду и мою прежнюю одежду. Мне остались музыка, которая сейчас только ухудшила бы и так не радужное настроение, и стопка книг, явно не новых, некоторые же вообще оказались зачитаны до ветхости – видимо, их собирали у работающих здесь людей. Я взяла верхнюю книгу и на время отключилась от всех проблем. Проходные фантастические рассказы стали для меня тем, чем крепкий алкоголь является для пьяниц, и вынырнула я из книжного забытья в первом часу ночи, да и то лишь для того, чтобы сразу уснуть.
Меня разбудила Светлана:
– Доброе утро. Уже девятый час, вам пора вставать. Ваш завтрак. Через час с вами будут говорить Марина Алексеевна и Андрей Иванович, поторопитесь.
Разговор вышел длинным, но очень похожим на вчерашний. Меня спрашивали о моем прошлом, снова и снова уточняли детали предыдущего дня, просили рассказать о хранившихся в моем телефоне записях и оставили одну только перед самым обедом, который снова привезла Светлана. Вторую половину дня я читала, успев «проглотить» две книги и начать третью.
На четвертый день такого одиночного заключения ко мне пришли не только уже знакомые Марина Алексеевна и Андрей Иванович, но и подтянутый пожилой мужчина, представившийся Петром Анатольевичем. Он, как я вскоре поняла, и являлся руководителем всей этой организации.
– Здравствуйте, Ната. Вижу, вы не унываете.
Он вежливо кивнул и сел в кресло, остальные заняли кровать, так что мне остался стул. Мужчина же продолжил:
– Прошу простить нас за столь долгую изоляцию вас от мира, но вы сами, надеюсь, понимаете, что это вызвано необходимостью, а не нашей прихотью. Мы перепроверяли ваши слова, да и многое другое. Теперь ситуация стала более понятной, хотя и не очень благоприятной для всех нас. Но и не плохой, уверяю! Ничего катастрофического не произошло, но проблем впереди много. Вы позволите объяснить?