Паранойя: Маскарад
Шрифт:
– Это не будет официальным вмешательством бюро в наше расследование?
– Уверяю, нет. Я просто независимый консультант.
Я продиктовал профессору мой номер, попросил позвонить мне по прибытии и с чувством легкого недоумения положил трубку.
– Это кто был? – Спросил Тони, глядя на меня, как нормальный человек на теорию относительности.
Потирая виски, и пытаясь сосредоточиться, я примерно объяснил ему, о чем был разговор.
– Почему бы и нет. – Выслушав, сказал Тони. – Исходя из его слов, рисунок всё-таки что-то да значит!
– Возможно… – Пробубнил я задумчиво, подкуривая сигарету, которую протянул мне собеседник. – Но тогда, почему на других местах ничего не нашли?
Он тоже закурил и помедлил, перед тем как ответить.
– Щекотливый вопрос. Они просто не искали её?
Я развёл руками.
– Проблема в том, что мы это проверить не можем.
Тони уткнулся в монитор, внимательно читая отчеты, я отправил Шефу заявку на присутствие консультанта, купил сигарет и занялся поиском ещё не опрошенных потенциальных свидетелей.
Начал я с Селины. Организовывать допрос её матери я смысла не видел, от её парня много чего добиться не удалось, по той причине, что у него был нервный срыв, а её друзья ничего не знали. Я решил повторно поговорить с её бывшим и с подругой, которая была у Селины в гостях за день до прихода палача.
Ну и вернемся к нулевому пациенту – Джон Доу, или как его там… Ах да, мистер Джеффри Гордон Ворд. 36 лет. Холост, что странно, ведь на фото он выглядел неплохо, напомнил мне какого-то порно актера. Допрашивались коллеги, немногочисленные друзья. Бывшая жена переехала три года назад, а, вот оно. У Джефа есть брат, которого вчера не смогли отыскать офицеры, – Калеб Ворд. Вечером он сам вышел на связь, пообещал приехать к обеду для дачи показаний. План работ составлен.
Я спешно пытался просмотреть результаты вчерашнего вскрытия, но понять ничего не мог. Пробелов было слишком много, бессвязностей ещё больше. Про найденные отпечатки в отчете вообще ничего сказано не было.
– Идешь? – Толкнул меня в плечо Тони. – Брифинг через пять минут.
– Нет, ты иди. – Ответил я, не отрываясь от чтения. – Я зайду в морг, с Майком поговорить, тут отчет не полный.
Он недовольно поворчал себе под нос что-то про то, что его бросили на произвол судьбы и на растерзание начальству в одиночку, и уныло побрел в сторону брифинг-рума.
Damnatio ad bestias. – Отдан на растерзание львам, как истинный мученик.
Я же возвращался в усыпальницу, чтобы побеспокоить её хранителя, – азиатского ангела смерти. Спускаясь, я отметил, что кровь со ступеней так и не смыли, и задался вопросом, как часто сюда заглядывает уборщик.
В этот раз морг был освещен, блестящий стол пустовал, а в противоположном углу за столом сидел мужчина в белом халате, что-то печатая на клавиатуре.
– Пьер. – Кивнул я. – А где Майк?
– Здравствуйте детектив. По какому вопросу зашли?
– Хотел поговорить с Майком. – Повторил я более настойчиво. Что за манера отвечать вопросом на вопрос?
– У него сегодня выходной. – Просветил меня старый хрен. – Я могу вам чем–то помочь?
– Возможно. Взгляните на этот отчет.
Я подошел к коронеру и протянул папку, он с недовольным видом оторвался от монитора и принял её, как если бы я ему дерьма на тарелке давал.
– Да, это мой отчёт. И что вы хотели узнать?
– Дело в том, что тут множество неточностей.
– Это, каких же? – Брови выползли из под круглых очков, показывая удивление и возмущение одновременно.
– У вас слишком мало информации в отчёте. – Пояснил я, раздраженно. – Нет подробностей того, как скальпировали лицо и каким инструментом был сделан разрез. Нет результатов анализа образцов под ногтями.
– Образцы были сугубо плохого качества. – Надменно произнес он. – Можете убедиться сами.
– В отчете сказано, что причиной смерти послужил удар в сердце.
– Да, так и есть.
– При вскрытии, Майк подтвердил, что рана не глубокая, сердце не было повреждено!
– Что же… – Пьер, развернул кресло в мою сторону, сложил руки на груди. – Вы должны понимать, что есть разница в профессионализме между главным коронером и помощником, верно? Я не могу отвечать за компетентность моего подопечного, и именно поэтому я перепроверяю и сдаю отчеты вместо него. Если в отчете сказано, что смерть наступила в результате удара в сердечную мышцу, значит, так оно и есть, и тот самый орган имел повреждения. Если бы жертва погибла при иных обстоятельствах, я бы так и написал.
– А что касательно анализа крови на препараты? Найденные отпечатки?
Коронер тяжело вздохнул и посмотрел на меня укоризненно своими белесыми стеклянными глазами. Неожиданно для себя, я подметил, что выглядит он не очень. В смысле, по субботнему особенно плохо. Глаза впали вглубь лица, на лысом черепе, через белезну кожи, вспухли синие вены, словно ветви дерева покрывая лоб и темя.
– Детектив, я не понимаю, чего вы хотите добиться. Вы должны знать о том, что результаты анализа крови и отпечатков могут занять до трех дней.
– Однако, в отчете нет никакой информации об отпечатках! Даже не указано, что они были переданы на анализ.
– Отпечатки были размыты, сомневаюсь, что будет какой–то результат. – Невозмутимо заявил он. – Возможно, я запамятовал, или не посчитал нужным добавлять столь косвенные улики в отчет.
– Это прямое скрытие важных расследованию улик. – Еле сдерживаясь, выплеснул я ему в лицо. – Халтура.
– Если у вас есть претензии по моей работе, можете направить рапорт и жалобу своему руководству, детектив. – Играя желваками, фыркнул он. – А сейчас, прошу не отвлекать от работы, у меня нет времени на то, чтобы выслушивать глупые обвинения.
Подавляя сильное желание вцепиться ублюдку в морщинистое горло, я вихрем вылетел из покойницкой, посильнее хлопнув при этом дверью. Ты у меня получишь своё… Ох, получишь…
Быстрым шагом я направлялся в офис к Шефу, дабы, как подобает в приличном обществе, закатить истерику и наябедничать, когда, на выходе из коридора в большой зал, меня перехватил мой главный помощник.
– Влад, брат первой жертвы приехал, его сопроводили в допросную, идём. – Заявил он, без предисловий.
Я, было хотел сказать, что мне сначала нужно разобраться с труполюбом, но Энтони упорно тащил меня за локоть в сторону следственного кабинета, и я сдался, отложив драму до вечера.