Паранойя. Маскарад

Орлов Александр

Я вновь побежал, сначала неуверенно, но ритм быстро вернулся и понёс меня вперед. Я не бегал уже года два, совсем забросил спортзал после переезда, а ещё лет пять назад догнал бы этого урода ещё на лестнице и даже не вспотел бы.

Большие капли били по лицу, заливали глаза, заставляя меня постоянно смахивать воду со лба и щуриться, а мелкие резали щеки и кололи шею. Мышцы ныли, а в груди нещадно кололо, немой погоне не было конца.

…Человек… в черном… уходил…в пустыню…

Длинными прыжками он спустился по металлической лестнице на крышу прилегающего

здания и почти скрылся из виду.

Он добежал до конца крыши и спрыгнул вниз, как оказалось, на перекрытия пешеходного моста между зданиями, который проходил на метр ниже. Убийца споткнулся и чуть не упал, но быстро выровнял бег.

Соседнее здание было на этаж ниже, с кровли моста можно было как раз перейти на крышу 154-го дома, и беглец уверенно направлялся туда.

…А Стрелок… последовал за ним...

Хрипло дыша и не слыша ничего, кроме грохота сердца я бежал и думал, что, наверное, зря вчера пил. Мы бежали по следующей крыше, и ничего не менялось, – убийца всё также маячил мутным бликом впереди, дождь и ветер также сбивали с ног, каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Я бежал почти вслепую, и если бы вода не заливала глаза, это был бы пот. Меня охватил жар, даже ледяные ладони и промокшие ступни, казалось, были объяты пламенем.

Вот я бежал по седьмому кругу, вкушая на своей шкуре покалывание огненного ливня, ноги мои едва касались бурлящей лавы, обжигающий ветер наполнял легкие дымом с запахом гари.

Он опять оступился, немного сбавил скорость, я, уже чувствуя вкус крови, рванул вперед из последних сил, на мгновение забыв об усталости, и сократив расстояние до метров трёх.

Я видел его. Хорошо видел,– он был как ладони.

Он уже подбегал к краю крыши, где можно было заметить пожарную лестницу, я же падал на колено, готовясь стрелять.

Никаких предупреждающих выстрелов в воздух.

Никаких криков предостережения.

Пошёл он на хер.

Руки дрожали, а дыхание сбилось, прицел пистолета маячил перед глазами, пытаясь поймать бегущего.

Слава Богу, что стрельбище, в отличие от физических тренировок я не забросил.

Я проскользил по луже, ведомый инерцией и выстрелил несколько раз ему в спину.

Пистолет задрожал в ладонях, словно живой, следом вздрогнул человек в черной куртке.

Он сделал ещё несколько шагов к краю, оказавшись почти у своей цели, – у пожарной лестницы. Я выстрелил ещё раз.

Звуку выстрела вторили раскаты грома прямо над головой.

Он упал вперед, на край крыши, и соскользнул вниз.

Я без сил рухнул лицом в лужу, хрипло кашляя и пытаясь отдышаться. Я пролежал так секунд двадцать, и всё-таки встал, отмахиваясь от ярких огоньков перед глазами.

Надо… Бросать… Курить…

Я подошёл к краю, и лег на низкий парапет, пытаясь высмотреть тело беглеца.

Никого не было. Тело не лежало внизу распластанное в луже собственной крови, лишь небольшое белое блестящие пятно на мокром асфальте мозолило мне глаз. В конце улицы загорелись стоп-сигналы, и черный пикап, накрытый плотным тентом, резко свернул в проулок.

Я сел на землю и выругался.

Неужели его ждали внизу подельники? Они забрали тело, пока я лежал, и бросили его в кузов?

Я тяжело встал и пошёл к пожарной лестнице. Спустился вниз, и, шатаясь, подошёл к белому предмету на асфальте. Смахивая мокрые волосы со лба, я медленно поднял странную штуковину, рассматривая.

Пульсирующий в висках сердечный ритм, выбивал дробью мелодию.

Еc-Еb-Ea…

Я держал в руке ярко белую, блестящую маску, забрызганную кровью…

Глава 4

Второе межглавие.

Начало записи…

Прочищает горло…

– Запись обследуемого, прием... так какой у нас приём? А, сорок седьмой. Пациент – Старший детектив Ковач, время лечения пятый месяц. Привет Влад.

Её голос звучит спокойно, умиротворяюще.

– Привет, Кэтрин.

Он отвечает сухо, безэмоционально.

– Ты сегодня какой-то хмурый, в чем дело?

– Не вижу поводов для радости.

– Посмотри, какая на улице погода, разве это не повод?

Молчание.

– Ну, рассказывай, как у тебя дела, как самочувствие?

– Лучше.

Шелест бумаги.

– Разрешилась ли проблема со сном?

– Да, спасибо. Таблетки очень помогают.

– Только следуй рецептуре, не увлекайся… И всё же, что случилось, обычно ты более разговорчив.

Тяжелый вздох.

– Я устал приходить сюда. Хочу узнать, когда это всё закончится.

– Ты ведь знаешь, что это не от меня зависит. Ответь на вопрос, - почему ты здесь, Влад?

– Потому что управление назначило мне обязательный курс лечения у психолога.

– Во-первых, - я психотерапевт. Будь я психологом, я бы назначила тебе антидепрессанты и отправила домой пускать слюни в подушку.

– Знаешь, я был бы не против.

– Ты говоришь так, будто полицейское управление насильно упрятало тебя в Аркхэм. Данные курсы обычная практика для всех правоохранительных структур, а в разведке агенты проходят через подобное каждый год. Но ты здесь совсем по другой причине. Ты здесь, потому что тебе пришлось пройти через крайне экстремальные для морального здоровья ситуации, в том числе и потерю напарника. Нарушение сна и депрессии это первый признак посттравматического синдрома.

– У меня его нет.

– Да, но у тебя были неврозы, депрессивные состояния и внутреннее напряжение. С этим я и борюсь. Тебе предписан год восстановления, этим мы и занимаемся.

– Я уже говорил, - я чувствую себя вполне нормально. Бессонница это мелочи, мне просто нечем себя занять.

– Я очередной раз это слышу. Помнится, ты обещал мне найти хобби, хотя бы временное.

– Я сказал, что попробую.

– И каковы результаты?

– Знаешь, я понял, что мне не нравится наблюдение за птицами, коллекционирование монет и тушек насекомых. Также я узнал, что не умею выжигать по дереву, и копание в механизме часов меня тоже раздражает.