Паранойя
Шрифт:
Наконец толстяк отошел. Алана заговорила тише, и до меня доносились только обрывки фраз: «...Конечно, это ведь главный вопрос, да?.. Я бы тоже хотела знать». Потом немного громче: «Спасибо, что позвонил. Молодчина!» И она нажала на отбой.
— Работа, — извинилась Алана перед спутницей. — Я бы отключилась, но должна быть всегда на связи. А вот и Дрю!
К ним подошел высокий парень лет тридцати с небольшим. Бронзовый загар, широкий и плоский, каку гребца, торс. Он поцеловал Алану в щеку. Только Алану.
— Привет, малышка.
Ничего себе! Болваны Уайатта проглядели, что она с кем-то
— Привет, Дрю. А где Джордж?
— Он тебе не звонил? — удивился Дрю. — Вот гад. Забыл, что на выходные к нему приезжает дочка.
— Так мы остались без четвертого? — спросила вторая женщина.
— Сейчас кого-нибудь найдем, — ответил Дрю. — Как это он до сих пор не позвонил? Тормоз несчастный!
У меня в голове будто зажглась лампочка. Не долго думая я отбросил свой тщательно разработанный план анонимного наблюдения и принял волевое решение. Короче, я встал и сказал:
— Простите?
Они повернулись ко мне.
— Вам нужен четвертый?
Я назвался своим настоящим именем, сказал, что пришел в первый раз — посмотреть, что за клуб, и ни слова про «Трион». Они, похоже, мне обрадовались. Наверное, увидев мою профессиональную титановую ракетку «Йонекс», они решили, будто я профи, хоть я и побожился, что играю неважно и вообще все забыл. В принципе не соврал.
Мы пошли на корт под открытым небом. Погода была солнечная, теплая и довольно ветреная. По одну сторону сетки встали Алана с Дрю, по другую — мы с ее подругой, которую, как выяснилось, звали Джоди. Обе девушки играли неплохо, правда, на Алану было смотреть приятнее. Она не напрягалась, изящно отбивала левой и всегда принимала мячи. Ни одного лишнего движения, подачи простые и меткие — в общем, играла она так же естественно, как дышала.
А вот Красавчика я недооценил. Он оказался серьезным противником. Начал я так себе, долго вспоминал, как играть, и дважды потерял подачу, к явной досаде Джоди. Пока я разыгрался, Дрю уже вообразил, что попал на Уимблдон. Чем лучше получалось у меня, тем жестче он вел себя — до смешного. Вскоре Дрю носился по всей площадке, отбивая мячи Аланы. Та хмурилась. Похоже, они когда-то встречались и от романа остался осадок.
Наконец самцы-альфы сцепились в открытую. Дрю бил прямо в меня, со всей силы, причем часто перебрасывал так, что они с Аланой начали проигрывать. Я этим, конечно, воспользовался: если он залезал под сетку, делал обманные удары и так далее. Красавчик возбудил во мне чувство соперничества, и очень хотелось ткнуть его носом в грязь. «Моя иметь женщина вон того троглодита». К счастью, в мою потную голову быстро закралось сомнение: а для этого ли я сюда явился? Я тут же расслабился и стал играть сдержаннее. Пусть ошибается Дрю.
Когда все кончилось, Дрю подошел к сетке, пожал мне руку и похлопал по спине.
— А ты неплохой игрок! Основательный, — сказал он фальшиво дружелюбным тоном.
— Ты тоже, — отозвался я.
Он пожал плечами:
— Старался за двоих.
Синие глаза Аланы гневно сверкнули. Она повернулась ко мне:
— Пойдем чего-нибудь выпьем?
Мы с Аланой сидели вдвоем на «веранде», как здесь называли деревянную платформу с видом на корты. Джоди быстро сообразила — женская телепатия, наверное, —
Подошла официантка — старшеклассница со светлыми волосами, немного похожая на лошадь.
Алана предложила мне заказать первым: мол, сама еще не решила.
— "Танкерей Малакка" с тоником.
Целую секунду Алана не сводила с меня удивленных глаз. Потом встрепенулась:
— То же самое.
— Сейчас посмотрю, у нас такого может и не быть, — сказала официантка, но через пару минут вернулась с бокалами.
Мы немного поговорили о клубе, о посетителях («все снобы», по словам Аланы), о кортах («лучшие в городе»). Эта девушка была слишком умна, чтобы вести дурацкие беседы вроде «Где ты работаешь? Да? А я...» О «Трионе» она не говорила, и я не стал. Только как вести себя потом, когда обнаружится столь странное совпадение: «Эй, да ты же занял мое старое место!»? Черт меня дернул влезть к ним в компанию! Сидел бы себе и пас ее издали. Ладно, хоть на работе не видимся. Может, люди из «Авроры» входят через другую дверь?
Несмотря на мрачные мысли, джин быстро ударил мне в голову. И солнышко такое теплое, и разговор ладится...
— Не обижайся на Дрю. Он совсем не умеет владеть собой, — сказала Алана.
— Хорошо играет.
— Иногда он ведет себя отвратительно. А в тебе увидел соперника. Дуэль на ракетках, одним словом.
Я улыбнулся:
— Совсем как у Ани Ди Франко, да? «Ведь любое орудие станет оружием, если крепко в руку взять».
Глаза Аланы засияли.
— Точно! Любишь Ани?
Я пожал плечами:
— "Наука в погоне за деньгами, а деньги всегда в цене..."
— "...и даже таланты и гении платят за все вдвойне", — подхватила она. — Среди мужчин это редкость.
— Значит, я особо чувствительный, — сказал я с притворной невозмутимостью.
— Пожалуй! Надо продолжить знакомство, — улыбнулась она.
Я не ослышался? Она приглашает меня на свидание?!
— Неплохая идея, — ответил я. — Как ты относишься к тайской кухне?
27
К отцу я приехал в приподнятом настроении. Будто надел латы, которые не пробьет никакая насмешка.
Еще с лестницы было слышно, как отец с Антуаном ругаются: папаня гнусаво пищит, словно злобный птенец, Антуан ворчит басом. Я нашел обоих в ванной, и вот какая картинка мне открылась: отец распластался на лавке с подушками под грудью и подбородком, а мокрый до нитки Антуан шлепает огромными ладонями по его голой спине.
Увидев меня, Антуан поднял голову:
— Привет, Адам!
— Этот сукин сын пытается меня уморить, — проверещал отец.
— Вывожу флегму из легких, — объяснил Антуан. — Там все прогнило, вот гадость и застаивается. — Он снова зашлепал. Спина отца оказалась болезненно бледная, белая как мука и совсем дряблая, будто мышц нет вовсе. Когда-то в детстве я почти боялся его спины: жилистой, мускулистой. Сейчас смотрю на стариковское тело с жалостью.
— Враль поганый! — сквозь подушки проныл отец. — Сказал, что просто подышим паром. А сам ребра ломает к чертовой матери. Я же на стероидах, у меня кости хрупкие, ты, ниггер несчастный!