Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков

Бузин Максим Леонидович

Дамфельд сел в машину и поехал на службу. Проезжая по пустому переулку, он остановился и закурил. Достав из кармана клочок бумаги, незаметно переданный ему Максом в табачном магазине, Андрей Седов быстро пробежал глазами написанный неровным почерком текст.

Центр дал разрешение действовать самостоятельно и по ситуации. Предполагалось, что неопознанный самолет – экспериментальный бомбардировщик американцев XB-29 с высокоточным бомбовым прицелом «Норден». Также сообщалось, что будущей ночью в окрестностях Берлина будет сброшена на парашютах диверсионная группа из трех человек. Указывался примерный район высадки, ориентировочное время и место встречи, а также пароли. Группа поступала под командование и в полное распоряжение майора

Седова. Короткая приписка извещала о присвоении данной операции кодового наименования «Ва-Банк» и грифа чрезвычайной важности.

Майор прочитал шифровку еще раз и сжег ее. По дороге в штаб-квартиру Абвера он напряженно думал, перебирая и просчитывая в голове различные варианты. Москва действовала очень оперативно. Каким образом Максу удалось так быстро отправить радиограмму в Центр и получить ответ, Седов не знал. Но это было не важно. Седов знал главное: Макс был надежен, а полученные от него сведения – абсолютно достоверны.

На самом деле все объяснялось очень просто. «Починив» машину майора Дамфельда, механик как раз к обеденному перерыву вернулся в гараж. Плотно пообедав в столовой, он появился на рабочем месте и приступил к исполнению своих обязанностей. Но вскоре принялся громко чихать. Глаза покраснели, из носа потекло.

Начальник гаража, услышав в своем кабинете на втором этаже непрекращающиеся «чихи», спустился вниз и приказал источнику инфекции, как он выразился, «немедленно прекратить распространение на вверенной ему территории бактериологического оружия». «Источник» согласно кивал головой и продолжал насыщать бациллами и всякими вредными микробами атмосферу гаража, и так уже сверх меры пропитанную парами бензина и различных масел.

Обозвав чихающего Макса английским диверсантом, начальник гаража велел ему немедленно убираться домой для прохождения лечения. Что и было беспрекословно выполнено. О роли небольшой картонной коробочки с нюхательным табаком, лежавшей в кармане внезапно заболевшего механика, начальник гаража, естественно, ничего не знал.

Таким образом, когда Седов еще находился на аэродроме, Макс уже вернулся домой. Достав замаскированный в напольной швейной машине «Зингер» радиопередатчик, он по экстренному каналу связался с Москвой и отправил полученную от майора Дамфельда информацию. А через два часа по тому же каналу пришел ответ, успешно переданный адресату из рук в руки в табачном магазине.

* * *

Итак, после посещения табачного магазина майор Дамфельд поехал на службу, где написал подробный отчет о том, что увидел и узнал за минувший день на уничтоженном аэродроме. Не забыл сообщить и об инциденте, произошедшем между фон Кампом и Хайнцем и закончившемся стрельбой. Передав рапорт в секретариат, он покинул здание и отправился домой. За прошедший день он порядком устал, причем не столько физически, сколько морально. Требовался отдых.

Но наступившая ночь особого облегчения не принесла. Седов ворочался на кровати и никак не мог заснуть. Такой необходимый сон все не приходил. Вот часы пробили полночь. Седов встал с кровати, подошел к окну и отдернул шторы. Затем открыл форточку, поставил пепельницу на подоконник и закурил. Глубоко затянувшись, он посмотрел в окно на звездное небо.

Где-то там в бескрайней ночной темноте на высоте нескольких километров держал курс на Берлин советский самолет с десантниками. Если самолет долетит до цели, то людей выбросят на парашютах немного восточнее точки назначения. На отдельном парашюте сбросят взрывчатку. При удачном раскладе группа в течение получаса соберется в полном составе, замаскирует парашюты и выдвинется в нужный квадрат. Встреча с десантниками назначена на девять ноль-ноль. Естественно, учитывая определенную временную погрешность, предусмотренную на случай непредвиденных обстоятельств…

Затушив сигарету, Седов вновь лег на кровать и закрыл глаза. Сон не шел. Вместо него нахлынули какие-то скомканные

и сумбурные воспоминания.

Сначала детство. Улыбающийся мальчик в парусиновой матроске и шортах стоит перед огороженным решеткой вольером. В вольере двое медвежат смешно кувыркаются, играя друг с другом. Звучит музыка. Ярко светит солнце. Проносятся быстро меняющиеся, как в калейдоскопе, картинки жизни.

Мальчик вырос и стал разведчиком. Причем достаточно случайно. Мама преподавала в институте иностранные языки. И учила его, Андрюшу. В десятом классе он, ничем особо не выделявшийся среди сверстников, неожиданно выиграл школьную олимпиаду по немецкому языку. А через два месяца на городской олимпиаде занял четвертое место. Затем поступил в политехнический институт.

Однажды после занятий к нему на улице подошел мужчина в неброском костюме и предъявил служебное удостоверение. Сначала Андрей слегка испугался. Но мужчина спокойно и доброжелательно представился, назвал ведомство, в котором он служит, и предложил Андрею через неделю прийти на собеседование. Прощаясь, мужчина убедительно попросил молодого человека никому, даже родным, не говорить об их встрече.

Всю следующую неделю Андрей размышлял, волновался и даже прогулял пару лекций. Но в назначенный день ровно минута в минуту перешагнул порог сурового государственного учреждения. На этот раз с ним беседовал другой человек, одетый в военную форму и представившийся Николаем Петровичем. Задав нескольких рутинных вопросов, военный неожиданно заговорил по-немецки. Андрей отвечал. Они поговорили об искусстве, истории, географии. Два часа пролетели незаметно.

– Вы меня не разочаровали, молодой человек, – улыбнувшись, сказал Николай Петрович, – ваш немецкий хорош. На таком диалекте разговаривают жители Саксонии. Да и кругозор у вас что надо. У меня к вам будет следующее предложение…

Рев сирен воздушной тревоги вернул майора Седова в текущую реальность. Он подскочил к окну. По небу шарили лучи прожекторов. Где-то вдалеке забухали зенитки, затем донеслись звуки взрывов. Начался очередной воздушный налет на Берлин.

Глава 8

Мощный гул авиационных двигателей легко проникал через брезентовый десантный шлем и давил на барабанные перепонки, постепенно заполняя голову. Во рту пересохло. Лейтенант Терентьев сидел с открытым ртом и, не мигая, смотрел на одну из заклепок на противоположном борту. Если выпить глоток воды, то станет легче. Но вода у каждого только в небольшой фляжке, и это неприкосновенный запас. Поэтому надо терпеть.

Он имел за плечами больше пятидесяти прыжков и считал себя достаточно опытным парашютистом. Но раньше всегда полет до зоны выброски продолжался от силы час или два. Сейчас же они летели ровно четыре часа. И сидели не внутри привычного фюзеляжа самолета, а в закрепленной под ним цельнометаллической десантной кабине. Не покидало ощущение, что эта конструкция летит сама по себе и вот-вот рухнет на землю. Но и самолет был не привычный «Дуглас», а специально переоборудованный для выполнения конкретного задания дальний бомбардировщик ДБ-3. Впрочем, судя по расчетам, скоро предстоит прыгать.

Лейтенант принялся сгибать и разгибать слегка затекшие ноги и жестом показал подчиненным делать то же самое. Красноармеец Меньшов и сержант Воронин согласно покивали головами. Судя по страдальческому выражению лиц, они испытывали примерно тот же дискомфорт, что и командир.

– Потерпите, скоро высадка! – наклонившись вперед, крикнул Терентьев и потыкал пальцем в сторону двустворчатого кормового люка.

Десантники синхронно закивали головами, а Воронин что-то прокричал в ответ, но слов Терентьев за гулом моторов не разобрал. Откинувшись назад, он проверил, хорошо ли закреплен автомат. Неделю назад им выдали недавно принятые на вооружение пистолеты-пулеметы Шпагина. Для задуманной диверсионной операции в глубоком тылу врага ППШ подходили идеально.