Парень подруги. Ты не для меня
Шрифт:
Перевела взгляд на Мирослава, который словно ловил каждое движение моих губ, представляя, как уже истязает и облизывает их… Прямо прочла это в его серых глазах. Таких обычно холодных, но сейчас они… горели.
Ну какой же он мерзкий, аж лицо перекосилось невольно. Ну как можно так с девушками? Терпеть его не могу! Как я должна его целовать? Стаса я хотела поцеловать, несмотря на то, что идея была истинно дурацкая. Но хотела. А Мирослава я хочу пнуть, но никак не целовать. Он же всё напирал и напирал, прижав меня уже почти к стене аудитории. Когда я врезалась в крашеный бетон спиной, поняла, что дальше отступать некуда. Что с ним творится? Он выглядит странно. Смотрит ещё более странно. Зачем ему мои поцелуи? Так раздражает, что выбранная им игрушка попыталась сбежать к другому, или… я нравлюсь ему? Не понимаю.
“Р-р-р… “ — рычала я про себя.
В бессилии сжала кулаки. Что же придумать? Не знаю, просто не знаю!
— Чего скривилась? — тут же зацепился за мою реакцию Ланской. — Так противен?
— А если да, то что? — вскинула я подбородок. — Противен. Угадал.
Он наклонил голову ниже и сказал мне на ухо:
— Потерпишь.
Козёл…
— Покажи сначала, что фотка есть. Я тебе не верю.
— Зря, — усмехнулся он и разблокировал свой смартфон. — Я не вру тебе.
Убрал его от меня на безопасное расстояние и открыл галерею. На фото была я, целующая Стаса… Мир не блефует. Значит, он зашёл в аудиторию раньше и наблюдал за нами. Когда только успел заснять, там поцелуй-то три секунды длился. Но фото существует, и это факт. Сердце било по рёбрам с такой силой, что уже просто тошнить стало. Вот бы прямо сейчас вывернуло на него, вот это был бы номер! Но специально я не умею это делать, поэтому бестолково хлопала глазами, угодившая в капкан, не понимая, как мне выкрутиться… Не целоваться же с ним, в самом деле! Он — последний, с кем я хочу это делать…
Мир перевёл взгляд на меня. Стал опять смотреть на мои губы. Я решила воспользоваться ситуацией, пока он неожиданно залип, резко вытянула руку и выхватила телефон из его пальцев. Не веря в свою удачу, стала нажимать кнопки и услышала мягкий смех над моим ухом.
— Он заблокирован, Синеглазка, — сказал мне Мир, насмешливо глядя на меня. — Ничего не выйдет без пароля. А я тебе его даже за поцелуй не скажу. Может быть, чем-то более горячим выпросишь его… Можем договориться.
Мирослав поиграл бровями. Я же почувствовала себя круглой дурой. Такая злость накатила, что я чуть не швырнула этот телефон об пол. Или ему в башку.
— На, — протянула я ему обратно аппарат. Ведь без пароля он просто кирпич.
— Спасибо, — улыбнулся снова Мир и забрал смартфон. Убрал его в карман джинсов. Снова прижал меня к стене. Ну, как прижал… Он просто подходит слишком близко, заставляя меня дрожать и вжиматься в стену, потому что оставлял между нами буквально считаные сантиметры. — Но ты всё равно наказана за воровство. Два поцелуя.
Да где же он учился этому непроходимому свинству!
— Мир, — робко повела я плечом, как бы желая избавиться от этого плена тела. — Ну зачем тебе именно это? Это нехорошо же, поцелуи — очень личная вещь.
— Стасика же целовала, — изогнул он бровь. — Чем я хуже?
Специально унижает преподавателя сейчас. И меня. Словно я шлюха какая-то. Одного поцелую, потом другого, а потом и дальше пойдём… Неприятно так стало… Впрочем, вся эта ситуация одно сплошное "неприятно".
— Стас мне нравится, — ответила я, смело подняв на него глаза. — А ты — нет.
На его лице не дрогнул и мускул. Только в глазах что-то вспыхнуло, такое тёмное и неизвестное мне, что мороз пошёл по коже. Стало трясти ещё больше. Что это с ним происходит? Ему что — так важно мне нравиться? Зачем? Неожиданно Ланской сам нарушил ту границу, которой ещё придерживался до моих слов. Протянул руку, крепко сжал пальцами мой подбородок и поднял его вверх, заглядывая в мои глаза.
— Я устал, — сказал он. — Устал с тобой спорить. Устал болтать бессмысленно. Или ты делаешь то, что я прошу, или я пошёл.
— Мир, — спросила я, глядя на него из-под ресниц. — А зачем тебе мои поцелуи? Разве тебе не с кем целоваться?
— Есть, конечно, — фыркнул он. — Просто что с тебя ещё взять-то? Кроме анализов.
— Просто я тебе нравлюсь, да? — посмотрела я в его лицо. — Ну признайся тогда.
Сморозила лютую чушь. Задеть хотела. Кажется, неожиданно для меня, получилось. Красивое лицо парня стало похоже на маску Джокера. Так он улыбнулся. Даже оскалился.
— Ой, не могу… — отпустил он моё лицо и смеялся он на всю аудиторию. А потом снова вылупился на меня так, что я отчаянно стала жалеть, что не умею ходить сквозь стены. — Много ты на себя взяла, Диана, — сказал он, снова намеренно близко подходя ко мне, аж дышать почему-то становилось тяжело. — Ты просто моя забава, которую я не намерен отдавать другим, ясно? И ты будешь делать, что я скажу. Прыгать так, как я скажу и так высоко, насколько скажу тебе я. Иначе… Твой Стасик опозорится по полной и потеряет работу. Тебе тоже я славу на весь институт обеспечу. Славу дурочки, которая вешается на препода.
— Придурок! — вспылила я и с силой толкнула его в грудь. Потом вдруг озверела, вошла во вкус, и заколотила кулаками по его животу, груди, плечам… Может, хоть сбежит, решив, что я неадекватная? — Ай! Мир…
Ласнкой напугал меня. Он ухватил меня за запястья и жёстко вернул меня на место, слегка прижав к стене снова. Меня колотило от злости и….страха.
— У тебя последняя попытка, — сказал он, уже отбросив все шутки в сторону. — Ну, Синеглазка? ЦЕЛУЙ.
— А сиськи тебе не показать, а? — зло спросила я.
— А чё — можешь, да? — изогнул Мир бровь. — Я только за!
— Мечтай! — Снова пихнула его в бок от отчаяния.
— Ну ладно, — отпустил он меня и отступил. При этом холодные глаза так и приковывали к стене взглядом. — Пойду я к ректору тогда. А ещё скажу режиссёру, что ты не придёшь на прослушивание.
— Мир, — разволновалась я. — Это… удар ниже пояса.
— Ну, ты не хочешь делать то, что я прошу. Значит, я пошёл.
Он уже развернулся ко мне спиной и, подобрав сумку, которая в момент нашей перепалки и борьбы у стены упала с его огромного плеча, отправился к выходу.
2
— Стой, — сказала, приняв решение. Кажется, выхода у меня нет. Мышеловка захлопнулась, прищемив мне хвост. Хоть пищи теперь!
Он обернулся. Вопросительно поднял вверх брови. Остался стоять почти у самого выхода. Я заставила свои ноги двигаться. Дошла до него и остановилась в полушаге. Подняла голову вверх, чтобы заглянуть в его лицо. Господи, ну какой же огромный и высокий, мне придётся прыгать, чтобы его поцеловать!
— Обещай, что об этом никто не узнает, — сказала я. На самом деле готова была сейчас нести любую чушь, лишь бы время оттянуть. — Ни единая живая душа.