Парейдолия
Шрифт:
– - Ряба, -- послышался голос Горчакова, -- а ты ведь зря иронизируешь, мне и правда интересны некоторые моменты, которые ни ты, ни Луговской мне так и не прояснили: например, почему у обработанных изображений НьюВижн разная структура -- у кого-то сетчатая, у кого-то зернистая и связано это с тем, является ли изображение предвестником будущего или же показывает скрытое содержимое внутри предметов и сцен. Вот как ты это объяснишь?
– - О, Анатолий, хвалю за наблюдательность!
– - донеслось из зала.
– - Только нет у меня объяснения этому. Я не знаю точно, как именно работает эта программа, как именно взаимодействуют между собой формулы суперструн, зацикленные на обратной связи. И знаешь что? Мне это неинтересно. Главное, это работает, получается красиво и загадочно, что ещё нужно?
– - Это правда... послушай... ещё один важный вопрос
– - Да неужели?
– - Я готов многое понять из принципов работы программы, хотя я не физик, и мне это трудно далось, но есть один момент, который мне кажется... странным, или даже нелогичным.
– - Горчаков говорил всё подряд, стараясь хоть как-то рассредоточить внимание человека за стеной и максимально протянуть время.
– - И этот же момент отметил профессор Луговской, когда мы прощались. Я как-то не задумывался поначалу о нём, но затем поразмыслив, пришёл к выводу, что это, пожалуй, самый интересный вопрос в этом деле.
– - О как! Заинтриговал, и какой же?
– - крикнул Ряба спешно стуча пальцами по клавиатуре ноутбука.
Горчаков чуть помолчал, откашлялся и продолжил:
– - Вот даже если программы работают именно так, как говоришь ты и профессор, если и правда существуют все эти суперструны и анизотропия пространства, и даже все эти измерения с прошлым и будущем, я готов в это поверить... но я решительно не понимаю, почему при обработке изображений, НьюВижн выдаёт именно то, что значимо для человека? Взаимоотношения с другими, интриги, грязное бельё, совершённые злодеяния или будущие преступления? И если она показывает, то, что скрыто, то это либо ценный клад, либо тайные захоронения, либо чей-то обман, громкое для нас событие. Так вот, я хочу понять -- почему программа, или эти струны, или Вселенная, или что там ещё предоставляют нам такое вот всё человеческое, такое до блевотины актуальное для нас? Ну прям, как телевизор какой-то, ей-богу. И если же программа как-то действительно взаимодействует с какими-то структурами Вселенной, почему на изображениях не предстают абстрактные события вне человеческой природы? Почему такое ощущение, что всё это показывается "для нас"?
– - Браво!
– - тут же закричал хриплый голос из-за стены.
– - Браво, майор Анатолий! Мне приятно наблюдать, как моё детище заставляет рядового фээсбэшника, с кастрированным каналом восприятия шевелить мозгами и мыслить, о чём-то большем, чем о способах выслужится перед начальством и демонстрировать свою власть. Уже только за это НьюВижн оправдывает своё существование, ахаха!..
– - Ряба засмеялся и затих.
– - А вот как вы сами думаете, Анатолий?
– - Я?
– - Да, вы. Вы же типа следователь, должны уметь строить предположения исходя из фактов. Кстати, обращу ваше внимание, что далеко не все обработки НьюВижн содержат что-то актуально-социальное, большая часть совершенно абстрактна, и вы это сами знаете, мне же, с помощью известных вам методов, удалось довести эту актуальность до совершенства.
– - Это бы хорошо, но... Я не знаю, честно. Я ожидал получить ответ от тебя.
– - А вот тут ты явно боишься думать и фантазировать, хотя именно это и надо делать, потому как у меня нет ответа на этот вопрос. Вернее, ответа точного и однозначного.
– - А не точного?
Ответа из зала не последовало, на миг наступила тишина, а затем послышался очередной щелчок фотоаппарата.
– - А не точный ответ и так сам вертится на языке.
– - продолжил Евгений, периодически касаясь клавиш ноутбука.
– - Сознание и реальность. Слыхали, может, о роли наблюдателя в квантовой механике, когда сам факт наблюдения может повлиять на ход эксперимента? Нет? Ладно, неважно. На самом деле, почему это так, не знает никто, в том числе и я, но в контексте данных вот этих экспериментов -- а всё, мной сделанное, можно считать большим экспериментом, мы имеем полное право предположить, что все эти квантовомеханические эффекты, суперструны, их скрученные измерения и сознание -- все они связаны друг с другом в единой структуре, а Вселенная... она просто показывает нам, то, что мы хотим увидеть, то, что для нас важно. Хотите бога -- будет вам бог, хотите проституток на даче с генералами, да пожалуйста, катаклизмы, как основной страх человечества -- нате, распишитесь! Вселенной не жалко. Да и антропный принцип только подтверждает эту догадку: раз Вселенная отражает нам содержимое нашего же мозга в виде этих картинок,
Горчаков молча слушал.
Прижав пистолет к груди он опустил голову, и задумавшись, уставился на точку на полу, на миг выпав из происходящего. В зале в очередной раз щёлкнул фотоаппарат.
– - Ах, уже девять! Всего две осталось, всего две, Анатолий!
Горчаков медленно поднял голову.
– - Что же ты надеешься там увидеть, Ряба?
– - О, это сюрприз, для нас для всех! Я уверен, я не разочарую ни вас, ни ваше начальство, ни моих поклонников. Ни весь земной шар. Но пока надо работать, так что, наступает важный и ответственный момент. И да, товарищ следователь, отползли бы вы куда подальше, ибо если выйдете за пределы сломанных вами дверей я вас тут же пристрелю, хорошо?
– - Хорошо, Евгений Ряба, хорошо...
Анатолий отошёл подальше, взял рацию и нажал вызов. Ответа не последовало.
Капитан Алексеенко, громыхая железными лестницами быстро спускался вниз с обратной стороны корпуса, затем спрыгнув на землю, минуя кусты и разбросанные стройматериалы понёсся на другую сторону здания, огибая его с торца. Выбежав в центральный двор и забежав на крыльцо, капитан ринулся в вестибюль, держа перед собой пистолет. Быстро пройдя коридор, он попал на лестничную клетку и устремился на третий этаж. Пробегая мимо стены с низкими окнами, Алексеенко неожиданно остановился и всмотрелся вдаль -- со стороны лесной просеки выруливали две машины с затемненными окнами. Более не отвлекаясь, капитан рванул вверх с новой силой. Добежав до площадки и завернув в коридор, Алексеенко обнаружил сидящего у стены майора.
Переводя дыхание, капитан присел рядом.
– - Больше ждать нельзя, Толя.
– - произнёс он.
– - Ирисов здесь...
– - Какого чёрта ты тут! Лучше бы зашёл с основного входа и выбил те чёртовы двери со шваброй!
Горчаков развернул голову в сторону капитана.
– - Поздно. Рация, мать её! Надо штурмовать, Толя. Вдвоём мы справимся, ты откроешь огонь из-за стены, я успею перебежать на другую сторону коридора и поддержать огнём. Это риск, я понимаю, но...
Горчаков глядел на капитана взглядом дикого пса, словно смотря сквозь него.
– - Застрелить? С этим и Ирисов неплохо справится.
– - Что? Да ты чего?..
– - стиснув зубы шёпотом орал капитан над самым ухом майора -- Мы что, щадить его пришли, Толя, очнись!
Горчаков схватил капитана за руку и злобно отодвинул.
– - Успокойся, кретин!
– - выпалил Горчаков и чуть было не навёл на Алексеенко дуло пистолета, на что тот не обратил никакого внимания. Затем Горчаков встал и подошёл к углу.
– - Женя, послушай... просто послушай, что тебе скажу.
– - низким и спокойным голосом произнёс Анатолий сосредотачиваясь на каждом слове.
– - Здесь бойцы моего генерала, они приехали за тобой. У них приказ. Они не будут церемониться с тобой, как мы, или разбираться в причинах твоих действий. У тебя оружие, у тебя заложники. Они просто кинут гранату и убьют тебя. У тебя нет шансов. Нет шансов, понимаешь?..
В зале зависла гробовая тишина.
– - Женя... Тебе может показаться это странным, но мы здесь не для того, чтобы уничтожить тебя, и даже не для того, чтобы посадить за решётку... По крайней мере, это было изначально в наших планах, но ты... ты это отдельный случай. Женя, ты сейчас стоишь там, и занимаешься ерундой, а мог бы стоять в Нобелевском зале, на вручении одноимённой премии. И судя по твоим достижениям, не единожды. Ты хоть сам понимаешь, что создал? Что ты открыл? Я не физик, не учёный, я простой силовик, командный человек, но и то, у меня хватает мозгов оценить всю мощь твоего интеллекта и открытия. Женя, я просто хочу сказать, даже с нынешним положением вещей, для тебя все двери открыты в мире -- вся эта фээсбэшная возня тебе не помешает, в конце концов, ты никого не убил, не совершил теракт. Мы отмажем тебя. Евгений! Это дойдёт до президента, до правительства, а если они не помогут, то до мировой общественности -- ведь ты уже знаменит! При нынешнем раскладе, тебя просто никто не возьмется сажать, ты нужен миру. Всему миру! А то, что ты сейчас делаешь, это шалость, глупость, ерунда! Женя?..