Парейдолия
Шрифт:
– - Такие дела, Толя. Сегодня только её обнаружил на одном из сайтов, куда сливаются разные фотошедевры. Источник неизвестен, тэгов внутри фото нет.
Наступило молчание. Анатолий прикусив губу напряжённо думал, остановив взгляд на разноцветной карусели рядом с лавочкой.
– - Вот что...
– - быстро и чётко заговорил Горчаков -- Бегом к Ницману, пусть найдёт всё, что связано с этой картиной, потом к Синельникову, разузнай всю оперативную информацию на сегодня -- не поступало ли каких-нибудь данных о готовящихся терактах, может телефонные угрозы, разыскиваются ли какие особо опасные по Москве, короче, узнай, всё, что можешь! Потом, будь на
Горчаков хлопнул капитана по плечу, схватил папку, и почти бегом рванул в сторону дороги. На полпути он задумавшись остановился, свернул, и снова зашёл в здание ГУ МВД Москвы. Через десять минут он вышел и быстро пошёл к машине. "И менты нихрена не знают, никакой инфы..." -- проговорил вслух Анатолий заводя свой БМВ.
Вечером того же дня Горчаков резким шагом вошёл в офицерский отдел, застав Алексеенко за письменным столом склонившегося над бумагами.
– - Закончил работу? Собирайся, пошли!
– - Куда ещё?..
– - Гулять, в парк, как обычно...
– - майор махнул рукой и вышел и коридор.
Вскоре, сотрудники уже сидели в машине и неспешно катились по Моховой в западном направлении. Когда свернули на Новый Арбат, капитан, до этого сосредоточенно молчавший, догадался, куда майор держит путь. Затем показалась Краснопресненская набережная и Москва-река. Набрав скорость, БМВ Горчакова плавно двигалась по набережной но уже через несколько минут она сбавила ход и остановилась у Серафимовской церкви. Горчаков и Алексеенко вышли из автомобиля и перешли на другую сторону дороги к реке. Перед ними возвышались блестящие башни вечернего Москва-сити.
– - Вот, примерно то место, откуда была сделана фотография.
– - сказал Горчаков и показал на дорогу с пролетающими мимо него машинами. Капитан и майор открыли двери автомобиля и разбрелись по сторонам, осматривая улицу. Горчаков обошёл всё вокруг, заглянул в Выставочный переулок, обошёл мост Багратион и снова вернулся к остановке. Потом постоял ещё немного, подумал, и снова зашагал по местности, осматривая заборы, кусты и газоны. Затем он жестом позвал капитана и они сели в машину, захлопнув двери.
– - Ну-ка, кэп, доставай свой планшет.
Алексеенко подал ему планшет с уже открытым изображением. Горчаков впился в фотографию взглядом и начал пристально её изучать, водя пальцем по экрану, увеличивая и уменьшая, и что-то неслышно шепча губами. Капитан, напряжённо молчавший всё это время, наконец не выдержал:
– - Что будем делать, Толя?! Какова чёрта, а! Когда эта хрень случится и случится ли?.. Или, блин, опять замануха какая-то?
– - Спокойно, Гриша, спокойно...
– - говорил Горчаков не отрывая взгляда от фотографии, а потом плавно развернулся к капитану и произнёс -- Случится. Это случится вечером, часов в десять, 9 мая.
Капитан округлил глаза.
– - Толя... ты как узнал то?
Анатолий протянул ему планшет.
– - Приглядись-ка внимательнее: что ты видишь? Гляди на узоры и искажения обработки вокруг места преступления.
Капитан глядел несколько секунд сощурив взгляд то так, то эдак, передвигая и увеличивая фотографию, затем произнёс:
– - Хм, не знаю даже... вижу вроде шар какой-то, людей тоже. И вот символы что ли, что-то не пойму...
– - Гляди!
– -
– - капитан приоткрыв дверь высунул голову, бросил взгляд вверх и тихо сказав "ага" снова поглядел на планшет в руках Горчакова -- Так вот, на этой башне иногда в праздники мелькают световые баннеры поздравлений. А вот глянь, что это у нас на горизонте, за башнями? Несколько шарообразных фигур в небе, видишь? Увеличиваем, и -- что-то искрящееся, состоящее как бы из нитей разных цветов. Так вот. Цветные нитевидные шары -- не что иное, как салют, а на баннере высвечено -- "с праздником великой победы".
Капитан обомлел.
– - Ну Анатолий, ну сукин сын!.. Не зря свой хлеб ешь и не зря штаны в кабинете протираешь!
– - Алексеенко заулыбался и хлопнул себя по коленке, потом вдруг опомнившись с шёпотом произнёс -- Девятое... так ведь это завтра... Завтра!
Анатолий хотел было что-то сказать но замолк, схватясь за руль и уставившись в лобовое стекло.
Замолчал и Григорий.
Двое людей словно застыли в машине посредине шумного города, глядя пустыми глазами на его панораму. В голове каждого проносились обрывки мыслей, пытаясь соединиться в стройную картину, чтобы придать скопившейся в груди энергии и нарастающему адреналину хоть какое-то понятное направление.
– - Что... что будем делать Толя?..
– - прервал молчание капитан, выдавив из себя слова по слогам.
Горчаков молчал.
Ещё не произнеся ни слова по поводу дальнейших действий между майором и капитаном словно в воздухе, повис немой вопрос, который они ощущали почти телом, и который давил на мозг, как тиски, требуя безотлагательного решения: предпринимать ли действия, раскрывая тайну перед другими и спасти депутата или... молчать, продолжая хранить взрывоопасные знания в своей голове, словно безучастные свидетели, наблюдать за происходящим ради накопления ещё больших тайн?
– - Толя...
– - прервал молчание капитан -- мы можем... можем просто быть на месте, когда оно случится, даже поставить камеры если нужно... можем попытаться понять, кто это и что это.
– - Но не вмешиваться, так ведь?
– - спокойно ответил майор.
– - Ну да... именно.
– - А завтра они убьют президента или сожгут Москву, и ты тоже будем наблюдать, так? Собирая информацию, анализируя, подмечая, и нихуя ничего не делая, ни на официальном уровне, ни для себя? Да, Гриша? Завтра, здесь, должен быть убит депутат Госдумы, ты вообще понимаешь, что это значит?
– - А с каких пор ты, Толя, стал защитником депутатов? Моральные принципы теперь не позволяют оставаться наблюдателем или что? Может быть, чувство долга, присяга?! Ты мне то не рассказывай, я тебя хорошо знаю, как ты этот долг на хую вертел, когда надо.
– - Послушай, Григорий, -- прошипел Горчаков разворачиваясь к напарнику -- не тебе, вымогателю со стажем мне про долг говорить, у меня, в отличие от тебя, с ним всё в порядке. Ты-то, тех, кому сам должен был, вообще сливал без зазрения совести, так что, кончай пиздеть, капитан! А на этого придворного клоуна-лизоблюда мне похер, он всё равно ничего не решает, да и, бабла в своё время увёл за границу немало, остальные здесь отмыл и отжал незаконно предприятие на Урале, переписав на родственников, так что пусть сдохнет, не жалко.