Парейдолия
Шрифт:
В центре сцены, с расставленными в стороны руками стоял человек. Каждая его рука сжимала что-то напоминающее огнестрельное оружие, и эти орудия были направлены в разные стороны, в направлении двух групп людей: одна из групп была абсолютно бесформенная, разнородная и большая, другая, значительно меньше, но более упорядоченная, в которой просматривались очертания, напоминавшие военную форму и знаки отличия. Из этой малой группы, вытягивались нити, напоминающие сосуды-корни, тянувшиеся в направлении большой группы и проникали в неё. Из той же малой группы, корни тянулись к веренице людей, которые в ряд окружали человека в центре композиции и обходили его над головой, создавая что-то в виде купола. Из горл людей тянулись трубочки, напоминающие то ли соломинки коктейлей, то ли жало комара. Они
В эту минуту, Горчаков даже не пытался придать увиденное анализу, а просто ощутил полотно всецело, воспринимая его исключительно эстетически, буквально на собственной шкуре прочувствовав это запечатлённое в образах нарочито явное и гротескно-выпуклое взаимовлияние "всех на всех".
Тишина, окутавшая кабинет во время созерцания картины, продолжилась и после того, как Горчаков закрыл крышку ноутбука. Оцепенение и растерянность словно застыли в воздухе, и казалось, отбили всякое желание диалога между присутствующими. Анатолий демонстративно встал и громко закашлял.
– - Ну что расклеились, все за работу! Делаем, что и делали раньше, поудивлялись, и хватит, всем разойтись по своим отделам!
Люди стали потихоньку покидать кабинет. Зазвонил служебный телефон и Горчаков взял трубку.
– - Да, товарищ полковник, сейчас подойду.
Анатолий в буквальном смысле попал "на ковёр" к полковнику, так как в кабинете была устлана новенькая ковровая дорожка, и теперь он выгладил совсем по-генеральски. Впрочем, присутствие генерала Ватутича только лишь подчёркивало атмосферу этого места и автоматически заставляло майора вести себя более официально и стоически.
– - Ну что, Горчаков, какие оправдания на этот раз, а? Может быть, жалобы на плохую организацию мероприятий, подготовку личного состава? Или может быть, это банальный непрофессионализм?
– - полковник Уманец стоял около своего стола сверля глазами Анатолия, и занимался тем, чем обычно занимается в присутствии высшего начальства -- отчитыванием подчинённых. Горчаков понимал его и не сильно обижался, вероятно, на его месте он бы поступал так же, тем более, в данной ситуации, когда потребность в мальчике для битья и в козле отпущения была как никогда высока. Ватутич смотрел на эту сцену исподлобья, затем закряхтел и прервал полковника своим хриплым голосом:
– - То есть, товарищ Горчаков, совсем ничего по этому делу?
– - Не совсем так, Олег Андреевич. У нас есть уже много данных, и они продолжают расти. Для того, чтобы они сработали, нужна критическая масса, тогда мы будем знать точно, кто за этим стоит и где его искать.
– - Вы сколько уже времени носитесь с этими фактами, кружитесь на одном месте, и...
– - ...столько, сколько нужно.
– - спокойно прервал начинающего орать полковника Анатолий и продолжил, уперев взгляд в стену перед собой.
– - Напомню, следствие, это не выпечка пирожков и не колка дров, это иногда долгое, кропотливое собирание фактов и их анализ, чтобы потом сделать мгновенный бросок. Отвечая на ваш вопрос,
– - Вы видели эту сегодняшнюю картинку?..
– - спросил генерал, явно подступив к самому главному вопросу.
– - Конечно. Я понимаю ваше недовольство, но поймите, преступник действует быстро, он может таких наснимать хоть десятки и выкладывать каждый день, а следствие дело небыстрое.
– - Вы же можете взломать его почту, или что там? Раз он заходит в интернет, как-то можно ухватить его за хвост?
– - Можно, это и делаем. Что касается аккаунта в Твиттере, то уже взломали, в почтовом ящике пусто. Отследить выход пока не получается, анонимная сим-карта, анонимные устройства которые включаются на очень короткое время, очевидно, что человек умеет пользоваться средствами сокрытия своего пребывания в сети, но, как видно по косвенным признакам, всё же не профессионал, и может допускать ошибки, что хорошо.
– - Горчаков, как на счёт заблокировать его аккаунт в Твиттере?
– - Категорически против, Олег Андреевич, я уже говорил об этом полковнику. Тогда следствие значительно осложнится. Нам необходимо следить за ним постоянно и рано или поздно он попадётся.
– - Горчаков...
– - генерал медленно и грузно встал со стула и пошёл в направлении стоящего майора.
– - Горчаков, вы же понимаете масштаб сегодняшнего изображения? Вы видели, кто там изображен и в каком контексте? Вы понимаете, что дело архисерьёзное, и мы уже просто не можем ждать долгого расследования? В Кремле служба безопасности уже на ушах стоит, ФСО начинает уже лично с меня требовать найти подозреваемых... в будущем покушении на президента. Как вам такой расклад? Вот вы сейчас, вы что, будете всех утешать и успокаивать, мол, потерпите ещё чуть-чуть? Пока мы не дождёмся очередного, не дай господи, Серебряка?
– - А знаете, товарищ генерал, буду успокаивать и утешать, да. А что собственно, произошло? Давайте взглянем объективно: на картине нигде не обозначено убийство президента. Там есть композиция, которую можно трактовать, как угрозу "от неких людей", но угрозу неопределённую ни в пространстве, ни во времени. Охрану усилить -- это целесообразно, проверить ближайших к нему людей, но паниковать я бы не стал. Ведь я...
– - Что я?
– - генерал в упор посмотрел на майора.
– - ...я уже вполне по стилю картины могу определить, что будет и когда, и будет ли вообще. А что касается этого последнего шедевра, могу сказать, что угроза президенту, там скорее, аллегория... ну, то есть, это не совсем то оружие и петля, которое на самом деле, это метафора, что ли... Так что этих предметов я бы бояться точно не стал.
– - Хорошо, версию приму. Но, помимо этого, полотно изобилует и другими персонажами, и в их взаимоотношении многие усмотрели вполне конкретные действия, которые можно проверить.
– - Ах, что такое, коррупция? Тайные связи? Сколько этого всего уже было, и что? Разве, кто-то из депутатов испугался и подаст на этого Кота Мёбиуса в суд за оскорбление чести и достоинства? Я понимаю, товарищ генерал, что это самая громкая картина, и весь интернет уже на ушах стоит, и в Кремле зашевелились, но в отличие от предыдущих в ней нет конкретики, по крайней мере такой, которая сразу бы бросилась в глаза и трактовалась как-то однозначно.
В кабинете наступила тишина. Генерал снова подошёл на место и глянул какие-то бумаги, полковник сидел за своим столом, весь белый, с плохо скрываемым неврозом и что-то чиркал ручкой. Несмотря на диалог, который Горчаков старался удержать в спокойном тоне, нервы у всех были на пределе, и казалось, любое неосторожное слово может вызвать бурю эмоций с переходом на личности, что было недопустимо.
– - Тогда, так, майор, ступайте и ускорьте следствие, насколько возможно. Полковник Уманец вас кажется предупредил о сроках, и это закончится не только отстранением от дела и дисциплинарными взысканиями, я гарантирую. Если уж пряник вас плохо мотивирует, то придётся принимать непопулярные меры. В конце концов, если понимаете, что дело вам не по зубам, передайте его другому, вон Ирисов уже готов принять его, хоть сегодня.