Пари на развод
Шрифт:
На работу приезжаю с опозданием на полчаса. Ожидаю, что начальница сектора, в кабинете с которой я сижу, закидает меня вопросами и навязчивыми взглядами, и медленно шумно выдыхаю, уткнувшись в запертую дверь.
На память приходит, что вчера перед уходом Лазицкая предупреждала: с утра будет присутствовать на совещании в администрации. Красота.
Насладиться тишиной и покоем получается целых три часа. Погружаюсь в привычные расчеты, но перед обедом приходится отвлечься. Вызывает управделами и сообщает о необходимости пройти внеочередную аттестацию.
–
– Через десять дней.
– Кто-то еще из комитета сдает?
– Нет. Вы единственная.
– А билеты можно как-то увидеть?
– Олеся Игоревна, ну, вы ж у нас давно работаете. Все должны и так знать…
– А по законам?
– Читайте.
– Я же сдавала недавно. Срок – раз в три года, еще не вышел.
– Тогда тем более вам нечего бояться.
Усмехаюсь, качаю головой и покидаю кабинет.
Кто подстроил эту гадость, сомнений не остается. Обиженка Сергей Борисович Киров показал свою мерзкую рожу. У него для таких подстав связей достаточно.
***
Оставшееся время умудряюсь отработать без эксцессов. Хотя это сложно.
Не буду отрицать, поведение сестрицы не просто задело. Оно выбило из колеи. Напугало. Сильно.
В ее яростно блеснувших глазах я увидела леденящий холод и злобу. Всё то, что всегда отмечала в глазах отчима. Алчную волчью сущность – напасть, задрать, выплеснуть агрессию, отнять то, что так хочется иметь самому.
Противно. И гадко.
Ради материальных благ избалованная пигалица творит, что хочет, не видя границ и ориентиров. Она не сомневается в безнаказанности. Знает, наша общая мать всегда займет ее сторону, выгородит, прикроет. Отец тоже ей ни слова не скажет. Больше того, не удивлюсь, если позже, наедине, еще и советов подкинет, как в случае повтора ловко избежать проблем.
Адова семейка, в которой мне не повезло расти.
Одно хорошо, наше общее совместное бытие в прошлом. Я смогла от них вырваться, смогла начать жить самостоятельно благодаря папе. По сути сейчас нас ничего не объединяет. А рабочие вопросы, которые связывают моего мужа с отчимом, ко мне не имеют отношения.
В полдень, так и не отпустив до конца ситуацию, выхожу на стоянку и проверяю запись с видеорегистратора. Внимательно просматриваю нужный временной отрезок и жалею, что нападения Алиски на нем нет. Техника, установленная на лобовом стекле, зафиксировала только то, что происходило впереди, но не сбоку машины. Приглушенных же разговоров слишком мало, чтобы поднимать бучу.
Обидно.
Впервые чувствую, что смогла бы пойти до конца. Не проглотить хамское поведение родственницы, а проучить ее, написав заявление в полицию.
На обед в кафе не иду, решаю обойтись чашкой кофе. Благо в столе лежит пачка соленых галетов, которые со сладко-горьким напитком заходят на ура. Да и аппетита особо нет.
В начале третьего отзванивается Лазицкая, предупреждает, что сегодня не появится. Взяла отгул до конца дня. Просит доделать расчеты по аренде муниципального имущества и сбросить ей отчет на почту. Якобы дома посмотрит.
Мне без разницы – будет она проверять
В пять заканчиваю сводку, сбрасываю файл через корпоративный чат и, закрыв кабинет, отправляюсь прямиком в фитнес-клуб.
Заезжать домой мне не нужно. Запасной комплект спортивной формы с первого занятия хранится в личном шкафчике, там же есть сменная обувь и чистые полотенца. Бутылку воды с лимоном покупаю в соседнем магазине.
Усмехаюсь сама на себя. Руки свободны, но готова, как пионер, пусть никогда им не была.
Дорога под колесами стелется легко. Пробки, как по волшебству, рассасываются стоит к ним подъехать, светофоры приветливо подмигивают зелеными глазами, желая счастливого пути.
Хорошая погода тоже поднимает градус настроения. Сухая, теплая, она установилась еще в начале недели, но даже в четверг не меняется, продолжая щедро осчастливливать погожими деньками.
Потихоньку настроение, испорченное инцидентом с Алиской, приходит в норму, и внутрь спорткомплекса я захожу, улыбаясь и горя предвкушением, что вот-вот скину лишний адреналин, кипящий в крови.
Мысленно перебираю тренажеры, прикидывая, какими займусь первыми, какими попозже… и поэтому не сразу улавливаю, что происходит что-то хреновое. Первое, на что реагирую, это на визгливые вопли-угрозы, звонко раздающиеся на все фойе, и только потом замечаю Алешку.
Он стоит возле коридора, ведущего на цокольный этаж, а какая-то расфуфыренная курица в коротком облегающем ж..пу платье наседает на него и нагло тыкает ярко-алым когтем в грудь.
При этом, что странно, охранник с вахты не вмешивается в нападки сумасшедшей бабы. Переминается с ноги на ногу в сторонке и помалкивает.
Совсем что ли с ума посходили?
Глава 22
ОЛЕСЯ
Сколько секунд требуется адекватной взрослой женщине, к тому же матери, чтобы разогнаться от бесконфликтной уравновешенной особи до боевого хомячка в революционный период?
Три секунды ровно.
Именно столько тратит бессмертная выхухоль, чтобы прошипеть:
– Ты… малолетний поганец… да я тебя сейчас…
И всё.
Маска цивилизованной Олеси Игоревны истаивает, как сливочное масло на раскаленной сковороде. Мгновенно. Бесповоротно. Закипая и пузырясь.
На поверхность, выбирается мама-гризли, готовая за одни только словесные оскорбления в адрес своего обожаемого ребенка порвать на тряпочки любого смертника без разбора. А уж за то, что любимое чадо притесняют, загоняют в угол и угрожают… ой, зря-я-я она…
Тонкий ноготок с алым лаком становится той самой красной тряпкой для быка, которую моя душа требует срочно уничтожить. Да хотя бы сломать.
– А не переломишься, мадам Обещалкина? – уточняю тихим голосом, останавливаясь за спиной незнакомки.