Пари на развод
Шрифт:
А затем улыбаться перестаю, потому что новости, которые мне выдает Сергей Владимирович, звучат абсолютно нерадостно.
– Когда это случилось? Аварийку вызвали? А что с водой? Перекрыли? – задаю первостепенные вопросы и через силу подмигиваю сыну, который, чувствуя мое состояние, настораживается.
– Алеш, а включите приставку на телевизоре у тебя в комнате. Поиграйте с Ваней в стрелялки, – предлагает Олеся, тоже чутко улавливая беспокойство мелкого.
Лекс не спорит, и парни уходят, а я, скрипя зубами, заканчиваю
– Что случилось? Ты нервничаешь, – замечает негромко Олеся, успевшая, пока я общался по сотовому, убрать со стола посуду и обновить мне кофе.
– В фитнес-центре на Садовой меняли трубы отопления. В общем, одна из заглушек вылетела, и кипятком обварило рабочего. Руки, грудь, живот. Отец сейчас поехал в клинику, чтобы узнать все наверняка, а мне надо ехать на место аварии, смотреть записи и решать вопросы уже там.
– Какой кошмар.
Олеся обхватывает себя за плечи, будто старается закрыться от плохих известий, а я еле сдерживаюсь, чтобы не подойти и не обнять ее. Настолько в этот момент она выглядит беззащитной и переживающей.
Но, пипец, как же боюсь ее напугать. Синяки, оставленные уродом-пока-ее-мужем, до сих пор стоят перед глазами.
– Лесь, не волнуйся, справимся. Я тебе спасибо хочу сказать за все, что вы с Лексом для нас с Ваньком сделали. И за беспокойство, которое вы из-за нас пережили. Мы вам реально очень благодарны и…
– Ты что, собираешься Ванюшу с собой тащить? – перебивает она, не дослушав, вместо того, чтобы просто кивнуть, мол, окей, благодарность принимается.
– Ну да, – пожимаю плечом.
А какие варианты?
Уж лучше с собой, чем еще раз рисковать, нанимая не пойми где не пойми кого.
– Нет уж, пусть он у нас остается. Тем более, Марго сейчас Машуню и Павла привезет. Вчетвером детям будет весело, а ты спокойно разрулишь свои дела. Потом вернешься.
Кирова смотрит на меня с таким упрямством во взгляде, будто начни я возражать, и она мало того, что сотню аргументов «за» приведет, так еще и по лбу стукнет, если я ее доведу несогласием.
Звонок в дверь обрывает так и не начавшийся спор. Заодно привлекает в коридор Ваньку с Алексеем. Все вчетвером мы встречаем семейство Назаровых. Знакомимся.
И пока женщины, Олеся и Марго, переглядываясь, раздевают двух новоприбывших детей, я пожимаю руку Олегу. С ним мы встречались ранее. Пересекались около года назад на форуме инноваций, где его фирма презентовала коллаборативных роботов, поставкой и настройкой которых занимается. Я напоминаю, он подтверждает.
Олег и Маргарита долго не задерживаются, предупреждают, что опаздывают, обещают к вечеру вернуться за отпрысками, и, оставив пару пакетов со сменной одеждой, исчезают за дверью.
Я же сосредотачиваюсь
Дети дружненько утекают в комнату Алексея. И мы остаемся наедине.
– Олесь, Иван точно не помешает? – уточняю еще раз, ставя телефон на беззвучный, потому что он начинает разрываться от входящих.
– Точно, Ром, поезжай, – отвечает серьезно. – Я умею ладить с детьми, а твой – вообще парень мировой.
Улыбается, запрокидывая голову, чтобы смотреть мне в глаза. Когда мы стоим рядышком, а она еще и босиком, то кажется совсем маленькой.
– Спасибо, ты – мой ангел-спаситель, – сиплю, сокращая между нами расстояние до минимума, наклоняюсь и целую ее в щеку, едва-едва задевая краешек манящих губ.
Кажется, еще секунда рядом, и сцапаю ее в свои загребущие лапы, забью и на звонки, и на дела, и на детей, смеющихся за стенкой. И гори все синем пламенем!
Очуметь, вот это меня накрывает.
А мой личный магнит смотрит из-под длинных ресниц, переминается с ноги на ногу и мило краснеет.
Глава 25
ОЛЕСЯ
Алексею четырнадцать.
Павлуше восемь.
Крестнице Машуне четыре.
Ванюшке через пару месяцев три.
Чувствую себя матерью-героиней и нянькой в разновозрастной группе продленного дня одновременно… улыбаюсь.
Трескотня, смех, разноголосые «Почему?» и «А мне?», хаотичные перемещения по квартире: попить, пописать, помыть ручки, взять печеньку…
Смотрю на всех, таких разных, но одинаково милых, и кайфую. Никакого дискомфорта, никакого нервного перенапряжения от многозадачности, создаваемой потребностями стайки детей.
Мне хорошо. И ненапряжно.
Естественно, сильно помогает родное сердце. Когда мелкой троице гостей надоедает играть в неразобранную вчера железную дорогу, как позже надоедает и рисовать, и строить пирамиды, и смотреть бесконечные мультфильмы по детскому каналу, Алешка приходит на помощь и берет в оборот Назарова-младшего.
– Ма, мы с Пашкой до магазина прогуляемся. За хлебом, молоком и йогуртами, – перечисляет, закидывая руку тому на плечо. – Нам же много всего нужно, а одному мне четыре пакета за раз не унести.
– А вдвоем справитесь? – уточняю на всякий случай, держа перед собой коробку, в которую Маша и Ваня, устроив соревнования на скорость, собирают раскиданные по полу фломастеры.
– Конечно, – подмигивает мой хитрец, – смотри, какой Паха уже взрослый стал.
«Взрослый», недавно преодолевший метровый рубеж и перешагнувший в категорию «метр с кепкой», важно задирает курносый нос. От похвалы старшего товарища его только что не плющит. Еще бы, Алешка для него – авторитет!
– Унесу, тёть Олесь, я сильный, – заверяет сын Марго, напыжившись и сжав кулачок, чтобы продемонстрировать худенький бицепс.