Пари Прометея
Шрифт:
— Здравствуйте! А я Вас помню! Я, это… не мог тогда. Зато вы приводите вашего сына, ну, скажем, в это воскресенье. Безо всякой очереди.
О том, что он скажет Яснопольскому, Егорыч ещё не придумал. Тот уже запланировал сеансы на месяц вперёд. А-а, ерунда, придумает что-нибудь. Женщина посмотрела на старика так, будто он был стеклянный, словно она смотрела сквозь него куда то вдаль, и сказала:
— Ничего моему Мишеньке уже не надо. Умер он. На третий день, как я к вам приходила. И мне от вас больше ничего не надо. Уходите.
Егорыча будто ударили в живот. Так, что сердце заколотилось, как у зайца. Все слова, которые он мог бы сказать, застряли у него в горле. О чём говорить, если он мог спасти человека и не захотел
Словно в тумане он добрался до какого-то продуктового магазина, покорно отстоял очередь и взял бутылку водки и закуску. Добравшись до парка Пушкина (хотя почему его назвали в честь Пушкина никто не понимал, потому что Пушкин даже проездом здесь никогда не бывал) Егорыч нашёл скамейку подальше от гуляющих людей и принялся напиваться. Прямо из горла, потому что стакан купить не догадался. Много ему уже и не надо было — после пятого глотка он уже крепко захмелел. Не то ветер качал верхушки деревьев, не то у Егорыча расплывалось в глазах. По дорожке к нему подходил кто-то, одетый в темные одежды. Это опять была та женщина. Она остановилась в пяти шагах от скамейки, на которой сидел Егорыч и сказала "А вот и мой Миша!" Оказалось, что рядом с ней стоял мальчишка, одетый в немецкую форму, которая на нём болталась, как на вешалке. "Здравствуйте! А мы с вами знакомы. Вы мне ещё одежду тогда испортили". С этими словами мальчишка развернулся спиной и Егорыч увидел, сквозь разорванный на спине автоматной очередью китель, торчащее окровавленное мясо. В левой стороне груди у Егорыча что-то защемило, да так, будто ему в грудь вонзили длинную спицу — не вдохнуть, ни выдохнуть. Старик медленно завалился на бок, перевернув при этом бутылку.
Проходившие мимо парень с девушкой замедлили шаг.
— Кажется ему плохо, — нерешительно сказала светловолосая девушка. — Может "скорую" вызовем?
— Знаешь, по-моему ему как раз очень хорошо. Погляди, полбутылки один высосал, а теперь спать завалился. Пойдём.
*****
— Ну что, Прометей, всё происходит именно так, как я тебе и говорил. — Дэйв пренебрежительно указал ладонью на изображение в шаре. Он вольготно расселся на обломке скалы, закинув одну ногу на другую. — Вот, пожалуйста, старик попросту укокошил неизвестного ему паренька своим бездействием, продавшись при этом прожжённому дельцу. А всё почему? Денег хочется! Он элементарно продался! А ведь он мог бы лечить смертельно больных, а не убирать жир с телес воротил подпольного бизнеса! Ты не находишь, что если вместо этого старика поставить любого другого, он вёл бы себя точно так же?
Прометей усмехнулся в бороду:
— Я помню название твоей диссертации или чего у тебя там. "Лишение веры…" Вот ты утверждаешь, что все люди такие низкие и продажные. Но ведь я им дал Огонь! Тот самый, что горит в моей груди и тот, что, по несчастью, имеется и у твоих хозяев. Тот, что заставляет людей быть любопытными, стремиться к познанию, к улучшению себя! А теперь ответь мне на такой вопрос: уж коли у нас всех есть общее, значит люди получились такими в твоих хозяев — такие же продажные и полные животных инстинктов?
Дэйв на мгновенье стушевался, но тут же на его волосатом лице мелькнула улыбка превосходства, мол, это я уже не раз обсуждал и ответ знаю.
— В груди тех, чьё имя будет благословенно, нет места низменным инстинктам, что имелись в людском племени от их создания. Да и ты, из породы титанов, передал им не все свои лучшие качества. — Дэйв вдруг спохватился, словно боясь, что их могут услышать. — Я имел в виду, у вас, титанов, и так нет ничего, сравнимого с Богами, а уж людям от вас досталось так… отребье. Поэтому ты в ближайшем будущем увидишь, что твой Егорыч как миленький будет зарабатывать, совершенно игнорируя мольбы страждущих. А их, сам знаешь, очень много.
— А если даже и так, то старик поступит точно в соответствии с манерами твоих хозяев! Ведь в их силах исправить многое! Они могут помочь, укрепиться людскому хрупкому ростку, но не делают этого! Они заняты собой! И старик уже поступил так же, как и они, но в своём, маленьком масштабе.
Кучерявый сатир вскочил на ноги, хотел сказать что-то резкое, но сдержался, увидев презрительную усмешку титана.
— Лучшее доказательство — это то, что будет. А что будет, ты и сам знаешь! И ты знаешь, что прав не ты — фанатик, а я!
С этими словами сатир жестом погасил голубой шар и величественно удалился из пещеры.
*****
На сей раз Егорыч очнулся не в больничной палате, а в длинном помещении, окрашенном грязно-голубой краской. В комнате стояло с десяток кроватей, на которых из спальных принадлежностей были только темно-серые матрасы. На соседней койке раскинувшись спал мужчина, одетый только в трусы. Дышал он хрипло и с присвистом. Плохо ему что ли, подумал Егорыч и наклонился над лежащим. Однако, уловив перегар, перебивавший даже стойкий запах хлорки, Егорыч понял, что перед ним собрат по вытрезвителю. Ну что ж, не привыкать, Егорыч уже не раз бывал тут. Не узнал сразу, видимо ремонт сделали, усмехнулся Егорыч и снова улёгся.
Через два часа дежурная врачиха в сопровождении сержантов вошла в комнату, проверить вынужденных постояльцев. Егорыч к тому времени уже вполне пришёл в себя, хотя и пошатывался изрядно, а вот второму не повезло — его повели принимать водные процедуры. Егорыч знал что это такое, и работая в милиции, а потом и на себе испытывал, поэтому постарался выглядеть максимально бодрым и трезвым. Под душ с ледяной водой идти не хотелось.
— Опять вы здесь, Петр Егорович! — с упрёком сказала немолодая врач. — Вы же когда-нибудь помрёте от этой водки проклятущей или замерзнете! Ведь у вас с сердцем плохо было, когда сюда привезли, пришлось вам уколы делать. Ещё два-три раза таких и всё! А ведь вы наш ветеран!
— Был ветеран, да весь вышел, — сказал Егорыч, опустив голову. — Мне уже лучше. Давайте я заплачу и пойду. Деньги у меня есть. Такса то за постой не выросла?
Врачиха жалостливо посмотрела на старика и вздохнула:
— Идите, Бог с ними, с деньгами. Отчитаюсь как-нибудь.
*****
Яснопольский на выходку старика среагировал только тем, что охранники теперь его не отпускали одного ни на шаг. Еду ему приносили прямо домой из магазина, причем, надо отдать справедливость "буржую" самого хорошего качества. Правда, как потом выяснилось, деньги за продукты вычитали из Егорычева жалования за сеансы. Буржуй он и есть буржуй! Стоило Егорычу изъявить желание выехать к старому сослуживцу за город, как ему тут же был предоставлен "жип". Егорыч сначала отказался и от джипа и от поездки, но потом даже пожалел. Ему вдруг подумалось, что ни у кого из его оставшихся знакомых нет личной охраны. Выходишь, а вокруг тебя битюги подозрительным взглядом рыскают по сторонам, как бы с тобой ничего не случилось… Н-да, пожалуй в этом что-то есть…
Когда Егорычу пришло письмо с приглашением на праздничный концерт, посвящённый пятидесятилетию создания пятикамской милиции, Яснопольский нахмурился — мероприятие было назначено на обед в воскресенье. И на это же время он назначил сеанс обновления, как он назвал егорычево лечение, губернатору соседней области. Но Егорыч категорически воспротивился предложению "не ходить", а когда Яснопольский сказал, что "нажмёт" на кого надо и концерт перенесут… ну тут старик просто разбушевался. Знал он конечно о влиянии Яснопольского на власть предержащих, но ведь должно остаться хоть что то нетронутое! В конце концов Яснопольский согласился и начал придумывать чем бы ему занять важного клиента во время непредвиденного ожидания.