Парии человечества
Шрифт:
Тогда вор назвал ему поименно всех министров, всех областных начальников и всех сельских сборщиков податей.
— Он прав, — тотчас же согласился раджа. — Развяжите и отпустите этого человека. Все люди, которых он назвал, в самом деле искуснее его, потому что он попался, а они не попались.
Знай, что добродетель служит для людей только покровом, под которым они прячут свои пороки, и что самый добродетельный — это самый ловкий.
Кабан бежал, а за ним гнались охотники.
В это время он встретил оленя, который горько печалился о своей заблудившейся лани.
— Не встретил ли ты ее где-нибудь случайно? — спросил он у кабана.
— Да, — отвечал тот. — Поспеши спуститься с этого холма, и ты найдешь ее внизу, в трясине, откуда ей не выбраться без твоей помощи.
Обрадованный олень со всех ног помчался в указанном ему направлении и как раз набежал на охотников, которые, видя перед собою более благородную добычу, погнались за нею, оставив в покое кабана.
Всегда следует уметь пользоваться всякими обстоятельствами. Изворотливый человек никогда не попадает впросак.
Каратака и Даманака, две лисицы, прославившиеся своею хитростью, порешили вступить в союз для того, чтобы усладить свою жизнь и доставить себе кое-какой лишний досуг и отдых.
Они условились, что в то время, как одна будет сидеть дома и охранять жилище, другая будет уходить на охоту и добывать продовольствие.
В первый же день они кинули жребий, кому оставаться, кому уходить. Каратака пал жребий оставаться дома, а Даманака ушла на охоту.
Охотница прежде всего захватила горлицу в гнезде и сожрала ее самое и ее яйца. Прежде всего насытимся сами, — рассудила она, — а затем уже поохотимся и ради кумы.
И вот в течение целого дня она неизменно придерживалась этого рассуждения, вечером же, когда она готовилась вернуться домой, держа в зубах тощего ибиса, пойманного около ручья, она рассудила так: «Не стоит и приносить домой такой тощий кусок, а то Каратака, пожалуй, скажет, что я все хорошие куски съела сама, а ей принесла какую-то дрянь». — И успокоив себя этим рассуждением, она тут же съела ибиса.
Придав себе самый печальный и изнуренный вид и притворившись хромающей, она вернулась к товарке и сказала ей: «Я все время подкарауливала чудесного аппетитного козленка, но его матка увидела меня, бросилась на меня, и вот сама видишь, как она меня обработала. Теперь твоя очередь идти на охоту. Ступай, может быть, тебе больше посчастливится, чем мне».
Каратака искренно пожалела подругу.
— Не хочешь ли, — сказала она ей, — я приложу тебе к ноге особый пластырь? Я знаю, как его надо готовить Мой отец когда-то занимался врачеванием и научил меня разным секретам.
— Нет, — отвечала Даманака, — ты иди лучше и постарайся достать какой-нибудь еды, потому что если ты не накормишь меня, так я умру с голода.
Каратака в свою очередь пошла на охоту. Когда настал вечер, Даманака увидела, как она возвращалась к их логовищу, хромая еще сильнее, чем сама Даманака накануне.
— Ты что же, ничего не нашла, ничего мне не принесла? — спросила она ее. — Найми-то, нашла, — отвечала Каратака, — да только удар палкою, который меня и привел вот в такое состояние, как сама видишь. Я как раз встретила того самого козленка, которого тебе вчера не удалось взять. Матки около него не было, и я уж совсем схватила его, а пастух увидал…
— Ладно, ладно, будет, — перебила ее Даманака, заливаясь хохотом. — Знаешь, что я тебе скажу? Нам лучше будет прикончить наш союз. Без него мы ели каждый день, а теперь, как вступили в союз, нам придется есть только через день.
Две лисицы, две обезьяны, два жреца, два доктора не могут жить под одною кровлею.
— Кому надо священной воды из Ганга для омовений и для очищений? Кому надо святой воды Ганга?.. — Так кричал изо всех сил один брамин, стоя по утрам у дверей своей пагоды.
Толпа людей собиралась вокруг него и за высокую плату приобретала несколько капель драгоценной жидкости.
В прежнее время этот брамин был нищ, как пария. Но он совершил странствование к берегам священной реки, и вода из нее, которую он с собою принес, привлекла в его дом изобилие.
— Как же нам теперь быть? — сказала ему однажды его жена, увидавшая, что запас священной воды подходит к концу. — Легко ли нам будет после такого благоденствия снова впасть в нищету?
— Не беспокойся, — отвечал ей брамин. — Ведь теперь уже все привыкли к тому, что у нас есть священная вода Ганга, так мы и будем ее продавать до тех пор, пока не опустеет наш колодец.
Дураки всегда попадаются на внешнюю видимость. Старайся овладеть их доверием и уметь им пользоваться.
Шакал забрался ночью в курятник одного судры и, передушив всех кур, принялся их пожирать, а что осталось, переносить к себе в логовище. Когда он пришел за последней курицей, то обуреваемый радостью по случаю такого успеха, порешил воздать благодарность богам за ниспосланную ими милость.
Произнося благодарственную молитву, он так возвысил голос, что жена судры, которая не спала, разбудила своего мужа и сказала ему.
— Ты слышишь, ведь это голос шакала, который забрался в наш курятник. — Судра встал с ложа и, вооружившись дубиною, тихонько подкрался к шакалу в ту самую минуту, когда он в своей радости давал обеты совершать богомолье к берегам Ганга.
Судра одним ловко направленным ударом сокрушил ребра благочестивому богомольцу, которому пришлось заканчивать свою молитву в стране усопших.
Не доверяйся богам, ибо усерднейшее воззвание к ним никогда еще не отражало доброго удара дубиною.