Париж… до востребования
Шрифт:
Серафима Андреевна сведет тебя с нужным человеком, моей бывшей ученицей. Можешь ей доверять. Она будет тебе во всем помогать. Покажи ей Рагар, она научит, что с ним дальше делать.
Помни, дорогая моя девочка, что я всегда думаю о тебе и всегда приду на помощь, когда она тебе будет нужна.
Любящая тебя,
А.А.М.»
Я прочла письмо и вместо того, чтобы обрадоваться тому, что меня предупредили об опасности, почувствовала панику.
Когда Клод был рядом, мне казалось, что я была защищена от всех несчастий, во всяком случае, мне так казалось. Сейчас я была одна, и мне было страшно. Мне не с кем было поделиться своими страхами, никто не мог меня успокоить
Агния написала «добрые знакомые». Ха! Эти «добрые знакомые» были так добры, что чуть не прикончили меня, ведьма Марина чуть не прикончила меня! Именно ее и ее подельников Агния Аркадьевна имела ввиду, ее дружков Налимовича и иже с ним. Одно только упоминание об этой шайке пугало меня до смерти! Нет, время авантюр и приключений для меня ушло в прошлое. Один в поле не воин. Я изменилась, стала другим человеком. Сегодня я не готова к подвигам! Устраивать марафоны, убегая от бандитов, скакать по деревьям, разыгрывать из себя Мату Хари мне было уже не по возрасту! Тридцатник почти, возраст не тот. Мне было страшно…
В ту ночь я не могла заснуть, металась по квартире, пришлось пить успокоительное, чтобы не рехнуться умом, а наутро я приняла решение: пока оставить все как есть и подождать встречи с ученицей Агнии, о которой та писала.
Мне приснился сон, похожий на те, что снились каждую ночь, когда я только приехала в Париж. Снилась Марина с искаженным ненавистью лицом, она шипит, требует отдать ей камень, тянет руки с острыми когтями, а вот возникла зловещее лицо Палыча, в руках пистолет, он стреляет в меня.
Раньше Клод спасал меня от этих кошмаров, будил, поил водой, и я засыпала в его крепких и таких надежных объятиях. Неужели эти сны опять вернутся, но меня уже некому будет спасать? А тогда мой друг отвел меня к невропатологу, тот назначил лекарства, но они не помогли. Стало только хуже. Таблетки делали сон крепче и выбраться из кошмара было труднее. Мне нужен был уже психиатр. Он назначил гипноз. Но и гипноз не помог, не мог пробить блок, который поставил отец своим прибором. Я уже давно переосмыслила все, что было связано с работой отца, а также с его и маминым исчезновением. Теперь я не могла оправдывать его за то, что он, охраняя свои секреты и секреты своих единомышленников, практически искалечил мою жизнь. Ну, да, Бог ему судья!
Кошмары с участием моих смертельных врагов, доводили меня до безумия. Я отказывалась спать, литрами пила на ночь кофе, требовала от Клода, чтобы он выводил меня на ночные бессмысленных хождения по городу, в конце концов засыпала, и все опять шло по, ставшему уже почти привычным, жуткому кругу ночных страхов.
Тогда опять решение проблемы нашел Клод, сказал, что нужно искать альтернативу. И он нашел. Назначил встречу с "народным целителем", как он сказал.
Мой друг не стал объяснять в чем будет состоять «народный метод»,
Глава 10. Ну, ты, Париж – Вавилон!
Париж. Десять лет назад.
Клод привез меня в один из самых грязных и опасных районов Парижа. Север-западная окраина города, где проживали, в основном, выходцы из африканских стран. Мы приехали на метро. Оставлять дорогую машину Клода в таком месте было опасно.
Был поздний летний вечер. Возле выхода из станции метро праздно шатались группки чернокожих мужчин. Они громко обменивались шуточками, пританцовывали, делали какие-то реповые движения. Мне показалось, многие были выпившими, или обкуренными.
Стены ближайших к метро домов подпирали толстые черные проститутки в коротких юбках и ярких обтягивающих легинсах, подчеркивающих их пышные зады. Темнокожие женщины курили, громко смеялись, всячески старались привлечь к себе внимание. Тротуар был грязным, словно его никогда не убирали, валялись бумажные обертки, железные банки из-под пива, окурки, пахло отнюдь не розами.
Еще до того, как отправиться на встречу, мой друг предупредил, что место, куда мы едем находится в небезопасном районе. Теперь я увидела и поняла, о чем он говорил.
Я жила в Париже совсем недавно, еще плохо ориентировалась в городе и в подобных местах мне бывать не доводилось. Одна я бы точно сюда не сунулась, даже днем. Обитатели этого квартала разительно отличались от тех, кто жил со мной по соседству в благополучном и чопорном шестнадцатом аррондисмане 3 .
Проходя сквозь строй темнокожих мужчин, я кожей чувствовала их похотливую неприязнь и, что каждую секунду они были готовы сорваться в агрессию, даже без повода. Но внушительная фигура Клода, его накачанные мышцы и твердый взгляд давали понять, что нас лучше не трогать.
3
Аррондисман – административное деление Парижа на кварталы. Всего в городе их двадцать.
Во Франции нет «гетто». Это слово у французов ассоциируется с холокостом и употребляется исключительно, если речь идет о геноциде евреев. Но в Париже "гетто" существуют. Это этнические коммуны, где полностью сохраняется образ и стиль жизни тех стран откуда приехали иммигранты. Многие из них, даже прожив десятки лет в этой стране, так и не научились нормально говорить по-французски. В основном, такие городские образования находятся на севере столицы. Иммигранты из бедных стран Африки, оттуда, где не прекращаются этнические конфликты и локальные войны, оккупировали когда-то красивые османновские здания, превратив их в трущобы. Там царит бедность, грязь, насилие. В таких кварталах этнические банды правят свои законы, полиция не любит туда соваться. Это котел, где варятся преступления, процветает проституция, безнаказанно ведется торговля наркотиками.
Пройдя вглубь квартала, мы подошли к воротам облупленного, когда-то красивого, а теперь требующего ремонта, дома. В окнах сушились какие-то тряпки, пахло незнакомой пищей, слышались звуки телевизора.
Возле ворот отирались темнокожие подростки. Клод заговорил с ними на незнакомом мне языке, видимо, на одном из африканских диалектов. Один из мальчишек тут же бросился внутрь двора. Скоро он вернулся, сказал несколько слов моему спутнику.
– Нас ждут, пойдем, – Клод сунул в руку паренька монету.