Парижские тайны
Шрифт:
— Знаешь этого человека?
— Нет. Что до Родольфа, Чарльз потерял его из виду среди этих темных улочек. Видя, что Мэрф, наряженный угольщиком, расхаживает возле этого кабака и беспрестанно заглядывает в его окна, он кое-что заподозрил и пришел предупредить нас... Но, очевидно, Мэрф узнал Чарльза.
Во время этого разговора, который велся тихим голосом, на иностранном языке, Грамотей, глядя на Тома и Сару, обратился к Сычихе:
— Этот долговязый выложил сто су Людоедке. Скоро полночь; на улице дождь, ветер; когда они выйдут, мы последуем за ними; я оглушу долговязого и отберу у него деньги. Он с женщиной и не посмеет кричать.
— А если малышка позовет ночной дозор, у меня в карма не есть пузырек серной кислоты, который я тут же разобью о ее физиономию: детей надо поить, чтобы не орали.
Помолчав, Сычиха продолжала:
— Послушай, чертушка. Стоит нам найти Воровку, и мы возьмем ее нахрапом. Я натру ей морду серной кислотой, после чего она перестанет гордиться своей хорошенькой рожицей.
— Знаешь, Сыхича, я кончу тем, что женюсь на тебе, — сказал Грамотей. — Нет женщины, равной тебе по хитрости и мужеству... В ночь, когда мы имели дело с торговцем скотом, я оценил тебя. Решено и подписано: ты — моя жена, которая будет работать со мной лучше любого мужчины.
Подумав, Сара сказала Тому, указывая на Поножовщика:
— А что, если нам порасспросить этого человека? Быть может, мы узнаем, что привело сюда Родольфа.
— Попробуем, — согласился Том и, обратившись к Поножовщику, сказал: — Мы должны были встретиться в этом кабаке с одним из наших друзей; говорят, он обедал с вами; вы, очевидно, знакомы с ним, приятель, не знаете ли вы, куда он ушел?
— Я знаком с ним только потому, что он отдубасил меня два часа назад, защищая Певунью.
— А до этого вы никогда его не видели?
— Никогда... Мы случайно встретились в проходе дома, где живет Краснорукий.
— Хозяюшка, еще одну бутылку вина, да самого лучшего, — сказал Том.
Они с Сарой едва пригубили вино, зато мамаша Наседка выпила несколько стаканов, видимо, чтобы оказать честь своему винному погребку.
— И подайте, пожалуйста, бутылку на стол этого господина, если он согласится распить ее с нами, — добавил Том.
Тем временем Грамотей с Сычихой продолжали обсуждать шепотом свои зловещие планы.
Как только бутылка была принесена, Сара и Том подсели к Поножовщику, удивленному и польщенному таким вниманием; к ним присоединилась и Людоедка, посчитавшая излишним новое приглашение. Разговор возобновился.
— Вы говорили, любезный, что встретились с Родольфом в доме, где живет Краснорукий? — сказал Том, чокаясь с Поножовщиком.
— А как же, любезный, — ответит тот- и мигом опорожнил свой стакан.
— Какое странное прозвище. Краснорукий! Что он представляет собой, этот Краснорукий?
— Он промышляет варой, — небрежно обронил Поножовщик и прибавил: — Ну и знатное у вас вино, мамаша Наседка!
— Потому-то, приятель, ваш стакан и не должен пустовать, — заметил Том, снова наливая вина Поножовщику.
— За ваше здоровье, — сказал Поножовщик, — и за здоровье вашего дружка, который... Довольно, молчок. Будь моя тетя мужчиной, она приходилась бы мне дядей, как говорится в пословице. Ну, да чего там... Я-то понимаю, что подразумеваю...
Сара заметно покраснела. Том продолжал:
— Я не совсем понял, что вы сказали о Красноруком. Очевидно, Родольф выходил от него?
— Я вам сказал, что Краснорукий промышляет варой. Томас с удивлением посмотрел на Поножовщика.
— Что значит — промышляет варой, Как вы сказали?..
— Промышлять варой? Ну, ясное дело, заниматься контрабандой. Значит, вы не знаете музыки [55] .
— Я ничего не понимаю, милейший.
— Я вам сказал: значит, вы не говорите на арго, как господин Родольф.
55
Вы не знаете жаргона?
— На арго? — повторил Том, с изумлением смотря на Сару.
— Какие же вы телепни [56] ! Зато друг Родольф — замечательный малый, и хоть он мастер по веерам, а даже меня заткнет за пояс своим арго... Ну ладно, раз вы не знаете этого прекрасного языка, я скажу по-французски, что Краснорукий контрабандист. Я говорю это запросто, не желая ему зла... Он и сам не скрывает этого и даже похваляется своей контрабандой под носом у таможенников; но пусть они только попробуют найти и зацапать его товар... не тут-то было: Краснорукий — хитрюга.
56
Простаки.
— Но зачем Родольф ходил к этому человеку? — спросила Сара.
— Ей-богу, сударь... или сударыня, как вам будет угодно, я ничего об этом не знаю. Это так же верно, как и то, что я пью с вами это винцо. Сегодня вечером я хотел поколотить Певунью, я был не прав: она хорошая девушка; она бежит от меня в проход дома Краснорукого, я преследую ее... Там было темным-темно, и, вместо того чтобы схватить Певунью, я натыкаюсь на господина Родольфа... который всыпал мне по первое число... О да... Особенно хороши были последние удары... Дьявольщина! Как они были отработаны! Он пообещал показать мне этот прием.
— А что, в сущности, за человек этот Краснорукий? — спросил Том. — Чем он торгует?
— Краснорукий-то? — Как вам сказать... Он продает все, что запрещено продавать, и делает все, что запрещено делать. Вот его позиция. Правильно я говорю, мамаша Наседка?
— О да, он малый не промах, — подтвердила Людоедка.
— И ловко же морочит таможенников, — продолжал Поножовщик. — Они раз двадцать делали обыск в его загородной хибаре, но так ничего и не нашли; а между тем он часто выносит оттуда целые тюки.