Парижские тайны
Шрифт:
«Мой дорогой***, это не просьба, а предписание: речь идет о сюрпризе. Люсене должен прибыть ко мне сегодня к завтраку; он рассчитывает на свидание наедине, но сделайте ему приятную неожиданность и присоединитесь к нам и еще к некоторым его друзьям, которых я также предупрежу. Жду в полдень, и без опозданий.
А. д'Арвиль».
Вошел слуга.
— Пусть кто-нибудь сядет на коня и немедля развезет эти приглашения, — приказал маркиз д'Арвиль; затем, обращаясь к Жозефу, добавил: — Напиши адреса: «Виконту де Сен-Реми», — «Люсене не может без него обойтись», — сказал про себя д'Арвиль; — «Г-ну де Монвиль» — это один из спутников Люсене в его странствиях; «Лорду Дугласу» — его верному партнеру в вист; «Барону Сезанну» — его другу детства... Ты написал?
— Да, господин маркиз.
— Отправьте эти записки, не теряя ни минуты! — приказал маркиз, — и вот еще что, Филипп, попросите ко мне Дубле, нам надо поговорить.
Филипп вышел.
— Что с тобой? — спросил д'Арвиль Жозефа, который смотрел на него с изумлением.
— Я не могу опомниться, господин: я никогда еще не видел вас таким оживленным, таким веселым. И обычно вы такой бледный, а сегодня румянец вернулся к вам и глаза блестят...
— От счастья, мой старый верный Жозеф, от счастья... Да, кстати, ты должен помочь мне в моем маленьком заговоре... Сходи узнай, где сейчас мадемуазель Жюльетта, одна из горничных маркизы, которая, по-моему, заботится о ее драгоценностях, о бриллиантах...
— Да, господин маркиз, это поручено мадемуазель Жюльетте; еще неделю назад я помогал ей отмывать их, приводить в порядок...
— Ступай и спроси у нее имя и адрес ювелира маркизы, но чтобы та ничего не знала!
— О, понимаю... Еще один сюрприз?
— Ступай быстрее! Вот и Дубле...
В самом деле, управляющий появился в тот же момент, когда Жозеф закрывал за собой дверь.
— Имею честь явиться по приказанию господина маркиза.
— Дорогой мой Дубле, сейчас я вас напугаю! — со смехом сказал д'Арвиль. — Вы сейчас закричите от ужаса и отчаяния!
— Я, господин маркиз?
— Да, вы.
— Я сделаю все возможное, чтобы угодить господину маркизу
— Я хочу истратить много денег, Дубле, огромную сумму денег
— Если дело только за этим, господин маркиз, это в наших возможностях, слава богу, это не страшно.
— Вот уже долгое время я вынашиваю один проект: я хочу пристроить к правому крылу особняка галерею через сад. До сих пор я колебался и не говорил вам об этом безумном капризе, но сегодня решил... Надо уведомить архитектора, чтобы он пришел обсудить со мною подробнее этот план. Почему же вы не стонете, Дубле, от подобных расходов?
— Я могу уверить господина маркиза, что не вижу причин...
— Эта галерея будет предназначена для балов и празднеств; я хочу, чтобы она возникла как в сказке, как по волшебству, а сказки и волшебство стоят довольно дорого. Понадобится продать пятнадцать — двадцать тысяч ливров ренты, чтобы возместить все расходы, ибо я хочу, чтобы работы начались как можно скорее.
— И это очень, разумно... Чем скорее порадуешься, тем лучше. Я всегда говорил себе: у господина маркиза есть все, не хватает лишь какого-нибудь увлечения... А здания хороши тем, что они остаются надолго... Что же касается денег, то пусть господин маркиз не беспокоится. Слава богу, он может себе позволить, если ему угодно, и не такой еще каприз, как эта галерея.
Вернулся Жозеф, протянул д'Арвилю записку.
— Вот, господин маркиз, имя и адрес ювелира. Его зовут Бодуэн.
— Дорогой Дубле, прошу вас, тотчас отправляйтесь к этому ювелиру и попросите доставить сюда через час бриллиантовое ожерелье примерно на две тысячи луидоров. Женщинам всегда не хватает драгоценностей, особенно теперь, когда-ими обшивают платья. О цене договоритесь с ювелиром сами.
— Хорошо, господин маркиз... И опять же я не буду рыдать, потому что бриллианты, как и здания, долговечны. И к тому же этот сюрприз несомненно обрадует госпожу маркизу, не говоря уже об удовольствии, которое вы сами от этого получите. Ибо, как я уже имел честь недавно говорить, в мире нет более счастливого человека, чем господин маркиз.
— Ах этот дорогой Дубле! — с улыбкой проговорил д'Арвиль. — Его комплименты всегда приходятся удивительно кстати...
— Может быть, в этом их единственное достоинство, господин маркиз, и это достоинство они обретают потому, что я высказываю их от чистого сердца. Простите, я бегу к ювелиру, — сказал Дубле и вышел.
Оставшись один, маркиз д'Арвиль заходил по своему кабинету, скрестив руки на груди, с задумчивым, погруженным в себя взглядом.
Лицо его сразу изменилось; с него исчезло довольное, радостное выражение, обманувшее управляющего и старого слугу, уступив место холодной, спокойной и мрачной решимости.
Он расхаживал так некоторое время, затем тяжело упал в кресло, словно не выдержав груза страданий, оперся локтями о стол и спрятал лицо в ладонях.
Через мгновение он резко выпрямился, смахнул слезу с покрасневших глаз и проговорил с усилием:
— Полно... мужайся!.. Так надо...
После этого он написал различным лицам письма, в которых шла речь о всяких маловажных вещах, но в каждом назначал или переносил свидания с ними на много дней позже.
Маркиз уже заканчивал свои письма, когда вернулся Жозеф, который был так счастлив, что пел от радости, забыв все приличия.
— Господин Жозеф, у вас поистине прекрасный голос, — с улыбкой заметил ему д'Арвиль.
— Ну и что ж, тем хуже, господин маркиз, мне это не важно! Это моя душа поет, и пусть ее слышат!
— Отправь эти письма почтой.
— Хорошо, господин маркиз, но где вы примете сейчас всех этих господ?
— Здесь, в моем кабинете, — мы покурим после завтрака, а отсюда запах табака не дойдет до маркизы.
В этот момент во дворе особняка послышался шум кареты.
— Это выезжает госпожа, — она попросила запрячь лошадей пораньше, — сказал Жозеф.
— Тогда поспеши сказать ей, чтобы она зашла ко мне до отъезда.
— Хорошо, господин маркиз.
Едва старый слуга вышел, д'Арвиль приблизился к зеркалу и внимательно вгляделся в свое отображение.
— Неплохо, неплохо, — проговорил он глухим голосом. — Да, все так... щеки порозовели, и глаза блестят... От радости или от лихорадки — какое это имеет значение! Главное, чтобы это обмануло всех... А теперь попробуем улыбнемся Сколько бывает разных улыбок! Но кто сумеет отличить истинную от притворной! Кто сумеет разгадать эту обманчивую маску и сказать: эта улыбка скрывает мрачное отчаяние, это шумное веселье — мысль о смерти? Кто может об этом догадаться? Никто... к счастью... никто. В самом деле, никто? О нет, любовь не обмануть, ее инстинкт подскажет правду! Но я слышу шаги жены, моей жены... Пора, играй свою роль, зловещий комедиант.