Парижские тайны
Шрифт:
— Да нет же, папаша Мику; это краснушка... [106] там у меня четыре слитка... И весят они не меньше полутораста фунтов: мой пес их с трудом дотащил сюда.
— Неси-ка сюда свою краснушку; мы все сейчас взвесим.
— Вам придется мне помочь, папаша Мику, а то у меня рука сильно болит.
И при воспоминании о драке со старшим братом на лице у злодея появилось одновременно выражение злобы и жестокой радости, как будто его месть уже увенчалась успехом.
106
Медь.
— А что у тебя с рукой, малый?
— Так, пустяки... вывихнул.
— Надо раскалить железо на огне, опустить его в воду и сунуть руку в эту почти кипящую жидкость; так поступаем мы, торговцы старым железом... прекрасное средство!
— Спасибо, папаша Мику.
— Ладно, пошли за твоей краснущкой; так и быть, я помогу тебе, лентяй!
Они дважды ходили за слитками: вытащили их из небольшой тележки, куда был впряжен огромный дог, и притащили в лавку.
— Это ты здорово придумал с тележкой! — пробормотал папаша Мику, устанавливая деревянные чаши огромных весов, подвешенных к потолочной балке.
— Да, когда мне нужно что-нибудь привезти, я ставлю тележку и усаживаю моего дога в лодку, а причалив к берегу, запрягаю его. Кучер фиакра, пожалуй, проболтаться может, а мой пес — никогда.
— А дома у вас все благополучно? — осведомился скупщик краденого, взвешивая медные слитки. — Как мать, как сестра, обе здоровы?
— Да, папаша Мику.
— И дети тоже?
— Дети тоже. А где, кстати, ваш племянник Андре?
— Не говори! Он вчера знатно кутил; Крючок и этот колченогий верзила привели его сюда только под утро; а теперь он с поручением отправился... на главный почтамт пошел, знаешь, на улицу Жан-Жака Руссо. Ну а твой брат Марсиаль, все такой же дикарь?
— Ей-богу, ничего не знаю о нем.
— Как это, ничего не знаешь о нем?!
— Не знаю, и все, — ответил Николя, напуская на себя безразличный вид, — мы его уже два дня не видали... Может, он опять ушел в леса и там браконьерствует, если только его лодка... она такая старая... не пошла ко дну посреди реки и он не утонул вместе с нею.
— Ну, ты-то, бездельник, не больно горевал бы, ведь ты своего брата терпеть не можешь?
— Это правда... мы с ним на вещи по-разному смотрим. Ну, сколько фунтов медь потянула?
— Глаз у тебя верный... в слитках, малый, сто сорок фунтов.
— Стало быть, с вас причитается?..
— Ровно тридцать франков.
— Тридцать франков, когда медь идет по двадцать су за фунт? И за все про все — тридцать франков?!
— Ну, так и быть, положим тебе тридцать пять франков, — и не пыхти, а то я пошлю ко всем чертям твою медь, твоего пса и тебя вместе с твоей медью, псом и тележкой!
— Но, папаша Мику, уж больно вы меня надуваете; это уж ни в какие ворота не лезет!
— Коли ты мне докажешь, каким образом ты эту медь заполучил, я уплачу тебе по пятнадцать су за фунт.
— Всегда одна и та же песня... Все вы друг друга стоите, да, вы все просто шайка грабителей! Разве можно так бессовестно друзей обирать?! Но это еще не все: если я у вас кое-что оптом закуплю, вы мне, по крайней мере, скидку сделаете?
— Это уж как положено. А что тебе нужно? Цепи или крюки для твоих яликов?
— Нет, мне нужны четыре или пять листов очень прочного железа, таких, чтоб можно было сделать двойные ставни.
— У меня есть как раз то, что тебе нужно... Такой крепкий лист, что и пулей из пистолета не пробьешь.
— Да, именно такое железо мне и надобно!..
— А размер какой?
— Размер?.. Семь или восемь квадратных футов.
— Ладно! А еще что тебе понадобится?
— Три железных бруса длиной в три или четыре фута и двухдюймовой толщины.
— Я на днях тут разломал оконную решетку, прутья от нее подойдут тебе, как перчатка нужного размера... Ну, говори дальше.
— Два прочных шарнира и крепкую задвижку, чтоб можно было при необходимости быстро открыть или закрыть люк размером в два квадратных фута.
— Ты хочешь сказать: опускную дверцу?
— Нет, крышку люка...
— Не понимаю, для чего тебе может понадобиться такая крышка?
— Вполне возможно... зато я понимаю.
— В добрый час: тебе остается только выбрать — у меня тут куча шарниров. Ну, а чего ты еще хочешь?
— Больше ничего.
— Ну, для меня это плевое дело.
— Приготовьте для меня товар немедля, папаша Мику, я все заберу на обратном пути; тут мне надо еще кое-что успеть.
— Опять поедешь с тележкой? Скажи-ка, балагур, что это за тюк в ней лежит? Должно быть, еще какая-нибудь вкусная снедь, которую ты где-то ловко прихватил? Ты ведь у нас известный лакомка!
— Золотые слова, папаша Мику; но только вы этого не едите. Не заставьте меня дожидаться моих скобяных товаров, я должен вернуться на остров не позже полудня.
— Не беспокойся, сейчас только восемь утра; коли ты недалеко собрался, можешь через час приехать, все будет готово — и деньги и товар... Выпьешь стопочку?
— Не откажусь... тем более что с вас причитается!.. Папаша Мику достал из старого шкафа бутылку водки,
треснутый стакан, чашку без ручки и налил себе и Николя.
— За ваше здоровье, папаша Мику!
— За твое, малый, и за живущих с тобою дам!
— Благодарствую!.. Ну, а как идут дела в вашем меблированном заведении? Как всегда, хорошо?
— Дела идут ни шатко ни валко... Как обычно, есть несколько постояльцев, к которым вот-вот может нагрянуть полиция... но они платят щедро, как и положено.
— Это почему же?
— Ты что, дурачок?! Иногда я пускаю постояльцев так же, как беру товар... у этих-то паспортов не спрашиваю, как не спрашиваю накладных у тебя.