Парижское приключение
Шрифт:
— Рени, да ты просто тепличное растеньице, — насмешливо-снисходительно заметил Барри, не подозревая, что недавно другой мужчина говорил ей то же самое, но только более изящно. Рени кратко рассказала ему о том, как она упала и какой-то прохожий помог ей и даже напоил чаем, но она не стала описывать его Барри.
— С тех пор, как ты приехала в город, ты становишься слабее и слабее.
— Неправда, ни капельки. Могу сказать тебе, что на сквозняке в этих студиях не слишком-то понежишься. Похоже, я обречена сниматься в тончайшей одежде в самую холодную погоду.
При упоминании о ее работе Барри нахмурился. Именно эта тема у них всегда вызывала споры. Его настроение испортилось еще больше, когда шоссе закончилось и четырехосный фургон загородил узкую дорогу, не давая никакой возможности обогнать его. Смирившись с тем, что приходится тащиться за грузовиком, Барри раздраженно сказал:
— Я хочу, чтобы ты оставила эти дурацкие съемки.
— Слушай, это слишком — выслушивать такое от тебя! Ведь именно ты затеял все это!
— Я? — Барри был изумлен.
Она напомнила ему о каникулах, которые они прошлым летом провели вместе с ее сестрой Кристиной в Брайтоне. Именно тогда Барри уговорил ее принять участие в конкурсе красоты. Им попалась на глаза рекламная афиша, и он заявил, что она запросто могла бы обставить любую девушку. Рени упорно твердила, что у нее нет ни малейшего шанса, но Кристина положила конец их спору, уговорив ее записаться. После нескольких зябких туров у края бассейна, она, к своему удивлению, обнаружила, что победила. Ей казалось, что некоторые девушки смотрелись гораздо лучше, чем она; она не отдавала себе отчета в том, что необычный цвет ее лица и волос в сочетании с тем непременным, но неуловимым качеством, которое можно назвать волшебной притягательностью, сразу выделили ее в ряду стандартных красавиц. В результате ей предложили работать моделью; потом обнаружилось, что она фотогенична. Так начиналось ее восхождение к успеху.
— Ах вот оно что! — пренебрежительно бросил Барри. — Ты же понимаешь, это была шутка. Я и не подозревал, что ты всерьез этим займешься.
— Меня пришлось уговаривать, — весело заметила Рени, — к тому же, я всегда увлекалась модой. Чем же мне заниматься? Печатать на машинке, как Кристина?
— Это была бы нормальная работа. Можно подумать, что тебе больше нравится сидеть у телефона и ждать, когда позвонит агент.
— Это уже в прошлом. У меня сейчас вполне надежное положение. Известные рекламные журналы обращаются ко мне, когда им нужна модель.
Барри проворчал что-то презрительное о капитале, который делают из лица и фигуры, и сконцентрировался на дороге. Шоссе выпрямилось, и они, победно просигналив, обогнали грузовик. Рени, слегка улыбаясь, смотрела на застывший профиль Барри. Она знала, что его раздражало. Он придерживался того расхожего мнения, что работа фотомоделью не могла считаться вполне приличной; но сейчас, когда она только-только добилась успеха, ей вовсе не хотелось бросать ее в угоду предрассудкам. Если они поженятся, тогда ей придется считаться с его желаниями, но пока это время еще не наступило. Ей был всего двадцать один год, и она хотела пожить в свое удовольствие.
— Я только начала зарабатывать неплохие деньги после целой полосы неудач. И я хочу получить сполна то, на что израсходовано столько сил.
Барри фыркнул; конечно, ей придется работать, пока он не будет в состоянии обеспечивать ее, хотя втайне он рассчитывал, что она потерпит неудачу. Но сейчас, похоже, ей сопутствовал успех, — более того, она начинала поговаривать о карьере, что Барри считал совершенно излишним.
— Было бы лучше, если бы ты откладывала свои сбережения, — заявил он. — Я и представить себе не мог, что ты захочешь сделать карьеру. У женщины только одно призвание… Замужество.
— На этот счет существуют два мнения, — заметила Рени, — но не волнуйся, я оставлю работу, когда выйду замуж, хотя, кажется, это произойдет нескоро.
Она с сомнением посмотрела на него. В конце концов, больше всего на свете ей хотелось иметь семью и детей, и Барри, как никто другой, смог бы дать ей это, если бы не его нерешительность.
Они подъезжали к торговой площади, улицы были запружены людьми, оставившими офисы и магазины пустовать. Барри ловко и осторожно вел машину, за что Рени была ему благодарна, так как ей хотелось добраться до дома невредимой. Уличные огни осветили салон машины, и Рени заметила, что Барри не по себе.
— Ты же знаешь, Рени, как обстоят дела… У меня экзамены.
— Да, — резко сказала она, неожиданно раздражаясь. — Ты постоянно твердишь о них. Полагаю, что сдав все свои экзамены и поступив на работу, ты выкроишь время, чтобы сделать мне предложение… Если я еще буду рядом.
Барри вцепился в руль, обогнал замешкавшийся автомобиль, притормозил, пропуская сошедших с автобуса детей, и наконец выехал из города. Тогда он обеспокоенно спросил:
— Что ты имеешь в виду под словами «все еще рядом»? Разве ты не моя девушка?
Рени не ответила; она сама недоумевала. Что заставило ее произнести эти слова? Она знала, что сейчас на первом месте для Барри были экзамены, и была готова ждать. Неужели ее попытка вывести Барри из равновесия была вызвана встречей с этим романтичным французом?
— Что на тебя нашло, Рени? — настаивал Барри. — Я думал, ты понимаешь, как неизменны мои чувства к тебе.
— Да, конечно, только… Ты это серьезно говоришь? Да? Ей вовсе не хотелось побуждать его к чему-то, она и сама не могла объяснить своего порыва, о котором уже пожалела.
— Я совершенно серьезно. Знаешь что, Рин, давай обручимся.
— О нет! — И вновь она удивилась — на этот раз своему мгновенному отказу: ведь практически они уже помолвлены. Она попыталась объяснить: — Мне кажется, длительные помолвки — это такое напряжение. Все будут спрашивать, когда же мы поженимся. Гораздо лучше оставить все как есть.
Барри согласился, не зная, радоваться ему или огорчаться. Будучи от природы осторожным, он избегал обязательств, которые могли безвозвратно связать его, но Рени вывела его из равновесия, а ему хотелось быть уверенным в ней.