Парк доисторической эры
Шрифт:
Ребята и Тимофей опять ответили кивками.
– Возникают головные боли, звон в ушах и в голове, осязаемое движение барабанных перепонок, снижение работоспособности, обмороки, сонливость, неконтролируемый страх и даже временная слепота…
– Точно! – забыв о тишине, воскликнул вогул.
– А инфразвук от 5 до 8 Герц может вызвать остановку сердца и смерть! – трагично подвёл итог Алексей.
– Всё точно! – опять подтвердил Тимофей. – И смерть здесь не раз настигала охотников. Вот поэтому не смотря на то, что зверья в этих местах полным полно, охотники не жалуют эти места. Называют их проклятыми. А люди из стойбищ бегут…
– Я думаю, Тимофей Егорыч, и нам пора
– Понимаю. Но зачем же мы тогда проделали такой длинный и долгий путь?
– Кто ж знал, что здесь твориться такое?..
– Хорошо, сейчас вернёмся. Только ответьте мне ещё на один вопрос, что означает вот это? – снял Тимофей с плеча телескоп и, собрав его, установил в кустах, за которыми начиналась Мёртвая Падь. Затем вытащил из-за пазухи деревянную рогатку, а из кармана заранее заготовленный камень, завёрнутый в вату, и выстрелил из неё в направлении узкой полоски суши, пересекающую болото. Камень улетел довольно-таки далеко. Описав дугу, он упал на сухое место, и ребята увидели, как вата вокруг камня почернела и задымилась.
– Чем вы это объясните? – вперился вогул взглядом в Алексея.
Алексей не торопился с ответом. Он как будто не слышал вопроса старика и внимательно осматривал поверхность Мёртвой Пади. Огромное раскинувшееся болото уходило влево и вправо, теряясь в туманной дымке, охватывая собой расположенный на расстоянии километра от них могучий скалистый кряж, взметнувшийся в облака, которые тёмно серыми клубами закрывали его верхушку. У подножия скал и выше росла густая хвойная тайга. К ней от того берега, где в чаще леса прятались ребята, вела узкая полоска суши, некоторые участки которой иногда терялись в чёрной воде, а иногда вновь всплывали на поверхность.
– Это и есть Коса, о которой ты говорил, Тимофей Егорыч? – наконец нарушил молчание Алексей, кивнув в сторону узкой полоски суши, на которую упал завёрнутый в вату камешек.
– Она самая.
– А ну-ка, Тимофей Егорыч, дай бинокль, – попросил Алексей.
Тимофей подал ему бинокль, и он пристально вгляделся в исчезающую и вновь появляющуюся местами землю. Затем Алексей передал бинокль Артёму.
– Посмотри, вон, туда, – показал он пальцем. – Что видишь?
– Вроде как подъём и опускание воды, – неуверенно ответил Артём.
– И как часто здесь такое наблюдается, а, Тимофей Егорыч? – вновь обратил своё внимание на вогула Алексей.
– Только тогда, как сейчас, звенит в ушах и болит голова… Да вата на камушках сгорает, – добавил Тимофей. – В другое время проход на ту сторону по Косе открыт… Чувствуете, как лицо начинает гореть? – прикрыл он рукавицами щеки; ребята тоже отчётливо почувствовали на лице жжение.
– Всё ясно, – подытожил Алексей. – Это вулканическая активность. Из-за неё здесь возникает инфразвук…
– Ты что, сдурел? – широкими от удивления глазами уставился на него Стас. – Какая вулканическая активность на Урале? Это тебе не Камчатка и не Курилы… Урал сформировался ещё во время распада материка Пангеи на континенты Лавразию и Гондвану. Его вулканическая активность прекратилась сотни миллионов лет назад.
– А что это тогда такое? – обиделся Алексей на оскорбительный выпад. – Ты что?.. Сам не видишь? Или глазам не веришь?
– Перестаньте спорить, – осадил их Артём. – Стас прав: вулканическая активность прекратилась на Урале сотни миллионов лет назад и у нас, у всех, есть глаза, Алексей! И ты не обижайся на Стаса. Тебе ли не знать, что при вулканической активности выделяется сера? Ты видишь её на Поверхности Мёртвой Пади? Чувствуешь её запах?
– Нет, – понуро покачал головой Алексей.
– К тому
– Но тогда, почему вода в болоте не замерзает в морозы? Ведь я так понимаю, Тимофей Егорыч, – обратился Алексей к вогулу, – что Мёртвая падь не замерзает всю зиму даже в лютые морозы?
– Когда я был помоложе, то ещё видел, как она замерзала. Но последние лет семнадцать – восемнадцать вот так парит, как сейчас, укутывая горы вокруг облаками, и не замерзает, – ответил Тимофей.
– Странно, – пробубнил Артём.
– Смотрите! – раздался сдавленный возглас Ани, оборвавший их словесную перепалку.
Все устремили взоры на неё. Она рукой показывала вверх, туда, где на противоположном берегу мёртвой Пади в скалистом кряже, на высоте около двухсот метров, виднелась брешь, уходящая далеко в ущелья хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра. В этой бреши появилась очень крупная птица с огромным размахом крыльев, похожими на крылья нетопыря. Плавно паря, она кружила по ущелью, приближаясь к Мёртвой Пади. Из-за большого расстояния нельзя было понять к какому виду она принадлежит, но все сошлись на том, что вид её необычен. Артём приставил к глазам бинокль и замер.
– Что, Артём? – первой не выдержала Женя.
– На, посмотри! – передал ей бинокль Артём.
Женя приставила его к глазам и тоже замерла на месте.
– Чудовище! – чуть слышно прошептала она.
– И я того же мнения, – поддакнул ей Артём.
– Да что там? – потеряли терпение остальные ребята.
– Нате, взгляните, – тихо произнесла Женя. – Это нечто…
– Что-о? – одновременно вырвалось у ребят и они бросились к ней, чтобы самим взглянуть в бинокль.
Бинокль пошёл по рукам и каждый замирал от увиденного. В расщелине между скал, приближаясь к Мёртвой Пади, действительно парило чудовище. Оно выглядело как гигантский чёрный скат с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей, только отсвечивало крупной серебристо-чёрной чешуёй. Голова была втянута в плечи так, что между крыльев виднелась только открытая пасть полная страшных изогнутых зубов, похожих на ядовитые змеиные зубы . Пролетая над вороньей стаей, её голова внезапно выстрелила из плеч, как язык хамелеона, на несколько десятков метров вперёд и, схватив птицу, мгновенно вернулась в плечи и проглотила её. Ребята стояли заворожённые, не в состоянии шелохнуться и отвести взгляда от этого парящего чудовища. Они смотрели за ним до тех пор, пока поравнявшись с кромкой болота, оно внезапно как-то неуклюже и коряво замахало крыльями, несколько раз повернулось в воздухе и камнем полетело вниз. Ударившись о поверхность Мёртвой Пади, оно запарилось, задымилось и исчезло в чёрной трясине, выбросив в предсмертной агонии высоко над водой свою змеиную голову. До слуха ребят долетел предсмертный крик чудовища. Они стояли в оцепенении и заворожено смотрели на то место, где оно исчезло.
– Кто-нибудь успел заснять его на телефон? – не двигаясь и не глядя на друзей, спросил Артём.
В ответ лишь раздалось «громкое» молчание.
– А жаль, – тихо выдохнул он.
– Вы сюда взгляните! – вывел всех из оцепенения голос Тимофея.
Все обернулись и посмотрели на него. Он глядел в телескоп и жестом показывал ребятам, чтобы они подошли к нему. Ребята повиновались. Очередное зрелище заставило их замереть ничуть не меньше, чем увиденное ими чудовище: на противоположном берегу болота у Косы под раскидистыми елями в телескоп чётко было видно место кровавого пиршества. На снегу лежали два полусъеденных трупа: человекообразного существа, обросшего серо-бурой шерстью; и человека, чьи уцелевшие кисти рук были в татуировках, какие встречаются только у уголовников.