Парк Горького

Смит Мартин Круз Круз

– Лицом к стене. Руки вверх, расставить ноги, – скомандовал Аркадий.

Кервилл очень медленно повиновался. Аркадий отодвинул его, чтобы он встал под углом к стене, потом обшарил рубашку и брюки. Кервилл был похож на медведя.

Аркадий шагнул назад.

– Повернитесь и снимите туфли.

Кервилл, не сводя взгляда с Аркадия и пистолета, снял туфли.

– Вручить их лично или прислать по почте? – спросил Кервилл.

Поразительно, подумал Аркадий. Этот человек и здесь, в номере «Метрополя», снова был готов

напасть на советского следователя.

– Сесть, – Аркадий указал на стул рядом со шкафом.

Он чувствовал, что Кервилл прикидывает, как лучше броситься на него. Следователям выдавалось оружие, и считалось, что они упражняются в стрельбе. Аркадий никогда не носил его с собой и последний раз стрелял, когда был в армии. Куда стрелять: в голову или в сердце?

Наконец Кервилл уселся на стул. Аркадий встал на колени и промял туфли, не найдя в них ничего. Кервилл изменил позу, его плечи тяжеловеса подались вперед.

– Простое любопытство, – заметил он, когда ствол пистолета дернулся в его сторону. – Я же турист, а туристам положено быть любопытными.

Аркадий бросил туфли Кервиллу.

– Наденьте и свяжите шнурки вместе.

Когда Кервилл исполнил и это приказание, Аркадий подошел и пнул стул ногой, так что он вместе с Кервиллом под углом прислонился к стене. Впервые с того момента, как Кервилл вошел в номер, Аркадий почувствовал себя в относительной безопасности.

– А что теперь? – спросил Кервилл. – Навалите на меня кучу мебели, чтобы я не дергался?

– Будет нужно, навалю.

– Кто знает, может, и понадобится, – Кервилл принял насмешливо-непринужденную позу. Аркадий и раньше наблюдал эдакую безрассудную самоуверенность очень сильных людей, любование своим могуществом. Правда, Аркадий никак не мог понять, почему его голубые глаза горели такой ненавистью.

– Господин Кервилл, вы виновны в нарушении статьи 15 – незаконный провоз оружия в Советский Союз и статьи 218 – изготовление оружия.

– Изготовили его вы, а не я.

– Вы ходили по Москве, переодевшись русским. Разговаривали с неким Голодкиным. С какой целью?

– А как вы думаете?

– Потому что Джеймса Кервилла нет в живых, – решил ошеломить его Аркадий.

– Вам лучше знать, Ренко, – ответил Кервилл. – Ведь вы убили его.

– Я?!

– Разве вы не тот парень, которого я несколько дней назад отделал в парке? Вы из прокуратуры, так? Разве не вы посылали своего человека следить за мной и Голодкиным, когда я в другой раз был в парке? Маленького парнишку в очках? Я проследил его от парка до КГБ. Впрочем, прокуратура, КГБ – не все ли равно?

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил Аркадий.

– Я разговаривал в посольстве. Говорил с корреспондентами. Просмотрел все старые номера «Правды». Следил за вашим моргом. Следил у прокуратуры. Когда я узнал, как вас зовут, следил за вашей квартирой. Вас, правда, не видал, зато

видел, как ваша жена с дружком очищали квартиру. Я стоял у прокуратуры, когда вы отпустили Голодкина.

Аркадий не верил собственным ушам. Подумать только, этот безумец следил за ним, топал за Фетом в учреждение Приблуды, видел Зою. Когда они с Пашей стояли в очереди у пивного ларька, он, может быть, стоял позади них.

– Почему вы решили приехать в Москву именно в это время?

– Когда-то же надо было приехать. Весна – хорошее время. Трупы обычно всплывают со дна реки на поверхность.

– Так вы считаете, что Джеймса Кервилла убил я?

– Может быть не вы лично, но убийцы – вы и ваши дружки. Какая разница, кто нажал на спусковой крючок?

– Откуда вы знаете, что его застрелили?

– По поляне в парке. Там все перерыли. Искали гильзы, верно? Да и троих сразу не зарежешь. Знал бы я тогда в парке, что это вы, Ренко, я бы вас убил.

В голосе сожаление с примесью легкой иронии. Говорил он по-русски без акцента, но с типично американскими интонациями. Он небрежно сложил руки на груди. От человека таких огромных размеров, если к тому же он умен, исходит какое-то притяжение, он буквально подавляет собой, особенно в небольшом помещении… Аркадий уселся на тумбочку у противоположной стены. Как он мог не заметить такого человека, как Кервилл?

– Вы приехали в Москву расспросить об убийстве у постоянно проживающих здесь иностранцев, – сказал Аркадий. – Привезли с собой рисунки с рентгеновских снимков и зубные формулы. Должно быть, вы собирались помочь следствию.

– Если бы вы были настоящим следователем.

– Имеются документы о выезде Джеймса Кервилла из Советского Союза в прошлом году, но отсутствуют документы о его возвращении. Почему вы считаете, что он был здесь, и почему вы считаете, что его нет в живых?

– Вы же не настоящий следователь. Ваши сотрудники работают на КГБ не меньше, чем на вас.

Не объяснять же американцу, кто такой Фет.

– В каком родстве вы состоите с Джеймсом Кервиллом?

– Сами знаете.

– Господин Кервилл, я подчиняюсь московскому городскому прокурору, и никому больше. Я расследую убийство трех лиц в Парке имени Горького. Вы привезли из Нью-Йорка информацию, которая может оказаться полезной. Передайте ее мне.

– Нет.

– Вам же нельзя отказываться. Вас видели переодетым в русского. Вы контрабандой провезли огнестрельное оружие и стреляли из него в меня. И вы утаиваете имеющуюся у вас информацию, а это тоже преступление.

– Слушайте, Ренко, вы нашли здесь русскую одежду? И вообще, разве это преступление – одеваться по-вашему? Что касается оружия, если его можно так назвать, которым вы целитесь в меня, то я его впервые вижу. Вы забрались в мой чемодан, и я не знаю, что вы туда подсунули. И о какой информации вы говорите?