Парк прошлого
Шрифт:
— Пора и нам. Ну, пошли, что ли, — объявил Псалтырь и рассчитался с официанткой. Ужин обошелся им в целый шиллинг и шесть пенсов настоящей звонкой монетой.
Они поднялись из-за стола, толкнули тяжелую дверь ресторанчика и вышли в холодную ночь.
По улицам ночного города бродили припозднившиеся Зеваки, возвращались на квартиры и в гостиницы. Почти все они были пьяны, карнавальные маски сползли набекрень или вовсе болтались на шее, наряды пришли в беспорядок.
Псалтырь знал тут каждый поворот и закоулок,
— Отец велел мне бежать, — вдруг громко заявил Калеб.
— Что? — переспросил воришка.
— Я говорю, отец велел бежать. — Калеб запнулся, повернулся и внезапно бросился куда-то в сторону.
Псалтырь закричал, чтобы тот остановился, но Калеб мчался прямо в туман и темноту. Карманник помедлил. Пусть убегает? Но нельзя же бросить парня вот так? И Псалтырь побежал догонять — сначала по булыжной мостовой, потом по каким-то ступенькам. Калеб шлепал ботинками где-то впереди. Ступеньки вывели к церковной стене, дорожка потянулась вдоль ограды. Повсюду свисали влажные от тумана бумажные фонарики в виде черепов, свечи в них уже погасли. Псалтырь догнал Калеба, дотянулся и схватил того за куртку с такой силой, что заставил беглеца остановиться. Юноша вывернулся, и оба едва не упали на мостовую.
— Куда ты? — запыхавшись, выдохнул Псалтырь.
— Отец велел бежать, и я бегу. Я бросил его там, в грязи, его били в лицо!
— Он велел бежать, чтобы тебя не обидели. Ты не виноват. Если люди поверят, что ты убил человека, тогда у тебя большущие неприятности, как я и говорил. Вот так бежать — бессмысленно, тебе нужна защита. От полиции ни помощи, ни справедливости не дождешься, так что лучше пока что держись со мной.
— Куда мы пойдем? — спросил Калеб.
— К хозяину моему, в притон, я же рассказывал. Отсюда путь неблизкий, так что пошли скорее.
Они пошли по все еще многолюдным улицам, а небо уже начинало светлеть — занимался зимний рассвет. Навстречу стали попадаться не только запоздалые туристы, но и дворники.
Двое гуляк брели, обхватив друг друга за плечи, и завывали нечто невразумительное про привидения. Псалтырь пригнул голову и пристроился между пьяницами третьим, изображая их нетвердую, покачивающуюся походку. Он моментально сунул руку в ближайший чужой карман и кончиками пальцев нащупал прохладную кожу бумажника, но второй гуляка что-то заметил, пьяно дернулся и схватил Псалтыря за воротник. Зевака заголосил, с трудом выговаривая слова от чрезмерного количества только что выпитого дешевого местного джина.
— Офицер! Эй, полиция,
Псалтырь дернулся так, что треснул воротник, крутанулся, высвобождаясь из захвата, и крикнул Калебу. Ребята бросились бежать, стараясь оказаться как можно дальше от пьяных Зевак. Им вслед кричали «стой!», но догонять и не пытались. Нарядные, возвращающиеся с празднования Хэллоуина люди были в слишком добродушном настроении и не желали ловить удирающих мальчишек. Вскоре крики раздавались уже по всей улице — загулявшие богатеи пьяно перекрикивались друг с другом.
— Теряю хватку, — на бегу пожаловался Псалтырь.
Они повернули за угол и буквально тотчас же уткнулись в двух огромных краснолицых копов. Полицейские надвинулись на беглецов из тумана и преградили дорогу.
Ребята застыли от неожиданности.
— Так-так, вы двое, ну-ка стойте! — заявил один из полисменов. — К нам поступили сообщения о серии ограблений и даже нападений на Зевак, а еще — рапорт о трупе, убийство! Подозреваемый — мальчишка, примерно твой ровесник. Ну-ка, парни, покажите документы.
Калеб молча уставился на полицейского и попятился назад, пока не уперся в стену. Он привалился к зданию, едва держась на ногах, а в карманах отчетливо зазвенело и зашуршало — ведь Псалтырь их доверху набил крадеными украшениями и всякой всячиной.
— Что с тобой, сынок? — удивился полисмен.
Калеб побледнел. Полицейский отстегнул с пояса фонарь и посветил в лицо юноши.
— Так что же, документы есть? — повторил он.
— Конечно, есть! — встрял Псалтырь. — Мы — законопослушные посетители, дайте нам шанс! Сейчас, вот, у меня в кармане…
— Без обид, но все вы так говорите! Если вы и в самом деле невинные Зеваки, мне нужны доказательства.
— Я и пытаюсь найти доказательства!
— Не похожи вы не посетителей, особенно вот ты… Без обид, но Зеваки всегда чистюли, — пробурчал второй полисмен.
Калеб молча наблюдал за происходящим.
— Погоди-ка, — прищурился ближайший представитель закона и посветил фонарем в лицо Псалтырю. — Кажется, я тебя знаю…
— Да неужели? — Воришка удивленно вытянулся во весь рост, как будто пытаясь придать себе чуть больше респектабельности, а потом вдруг пнул ближайшего к нему полисмена, целясь прямо в пузо.
Констебль выронил железный фонарь и рухнул на землю.
— Скорее! — заорал Псалтырь и выбежал на дорогу, ныряя меж ранними утренними повозками и уворачиваясь от лошадей.
Калеб застыл.
— Беги же, идиот! Они нас упекут! Быстрее!
— Нападение — это серьезно, — заявил второй полисмен и сердито замахнулся жезлом на Калеба.
Юноша бросился бежать.
ГЛАВА 22
Калеб и Псалтырь неслись куда-то, ныряя и уворачиваясь от громыхающих повозок. В какой-то миг их укрыла от взглядов громада омнибуса. Пронзительно взвизгнул свисток полицейского. Псалтырь, как будто повинуясь этому свистку, крикнул Калебу: