Парк прошлого
Шрифт:
— Я все видел. Ты орудовал на пару со вторым жуликом. Или, может, сам частенько жемчуг носишь?
— Бродяга-попрошайка и воришка, — протянул клерк, уставившись на юношу поверх очков. — Особые приметы?
— С виду никаких. — Коп осмотрел Калеба с головы до ног.
— Где проживает во время задержания?
— Без особого места жительства, — отозвался Принсеп.
Калеб смолчал; сначала он хотел было рассказать о съемной квартире в Ислингтоне, но что-то его остановило — непонятно откуда нахлынувший страх, что его могли
— Причина задержания? — продолжал клерк.
— Карманная кража, с сообщником, — заявил Калеб.
— Ага, внезапное признание! — удивился Принсеп. — Добавь-ка попрошайничество без лицензии, а еще воровство и незаконное проникновение.
Клерк посмотрел на Принсепа, отложил ручку в сторону и аккуратно промокнул перо клочком ткани.
— Я могу вписать только одно официальное обвинение, сэр, — тихо произнес он. — Быть нелегалом в «Парке» плохо, но пока что не является настоящим преступлением.
Повисла пауза; Калеб переводил взгляд с одного на другого. Из тюремной камеры опять послышалось пение. Кто-то из Зевак рассмеялся. Калебу представились темные кирпичные клетушки с крысами, где-то внизу, глубоко в недрах зданиях.
— Так как же, сэр? — спросил клерк.
— Пиши пока что «карманные кражи». А ну, вытряхивай все из карманов, молодой человек.
Калеб опустошил глубокие карманы своего сюртука и выложил все на конторку.
— Так, составишь опись, — поручил Принсеп клерку.
Тот со вздохом обмакнул перо в медную чернильницу и не спеша продолжил писать.
— Место и время задержания?
— Фаррингдон-роуд, Лондон, Город Прошлого, первый район, восемь сорок пять утра, первого ноября сего года от Рождества Христова и т. д. и т. п., — продиктовал Принсеп.
Клерк подвинул полицейскому свой журнал, тот взял ручку и что-то вписал на страницу.
— Подписано и засвидетельствовано арестовавшим офицером в присутствии, и так далее… — зачитал клерк и промокнул подпись.
Принсеп окликнул патрульного в униформе, и они вдвоем повели Калеба в какую-то дверь позади конторки. Они шли по темному коридору, со всех сторон были двери. Пьяное пение отсюда слышалось громче, свет был тусклый. Кроме диких завываний раздавались и другие, тревожные звуки — тычки и удары. Патрульный постучал в дверь в самом конце коридора. Открыла женщина в накрахмаленном фартуке и белом чепчике.
— Заберите и сфотографируйте его, — приказал Принсеп.
— Будет сделано, инспектор, — откликнулась женщина.
ГЛАВА 27
Хватпол и владелица кошки отправились в восточную часть города, туда, где возле Алдерсгейта располагалась больница и морг. Здесь теснились кареты «скорой помощи», всюду мелькали озабоченные люди с носилками. У заднего входа санитар «скорой помощи» вытирал окровавленные руки о кожаный фартук.
— Дурдом с утра творится, — поделился санитар. — На поезде авария, в туннеле. — И осклабился коричневыми зубами. — Четыре трупа, остальным кому руки-ноги поотрывало, кому после отрежут… А еще поговаривают, это вроде специально устроили. Говорят, подлый террористический акт. Пытаются валить на Фантома. Врут, небось, этим на потеху. — И кивнул на группку чего-то выжидающих Зевак. — Ладно, они-то, в конце концов, за это платят, а если повезет, еще и парочку ампутаций посмотрят.
Хватпол вытащил из жилетного кармана пятифунтовую банкноту.
— Меня интересует совершенно другая жертва, — сообщил он. — Я говорю об убийстве. Сюда доставили труп зарезанного — настоящую, а не воображаемую жертву Фантома. Его, должно быть, с час назад привезли.
— А, да, — припомнил санитар, вперив взгляд в банкноту. — Как не привезти, привезли, настоящую жертву Фантома…
— Вот я его-то и имею в виду.
— Желаете взглянуть на покойного? — протянул санитар, как бы передразнивая торжественный тон владельца похоронного бюро. — Что, дама хочет лично посмотреть на знакомого?
— Вроде того, — подтвердил Хватпол, наметанным движением подсовывая банкноту.
Санитар схватил деньги двумя окровавленными пальцами и быстро спрятал под фартук.
— В таком случае, прошу за мной, — пригласил он и повел посетителей в больницу.
Внутри открылся мрачный коридор с блестящим мраморным полом, запятнанным кровью. Посетители прошли через приемный покой; здесь лежали на носилках жертвы железнодорожной катастрофы. У подножия лестницы толпились Зеваки, рассчитывающие попасть в хирургическое отделение и посмотреть операции. Зрителей удерживал целый строй полисменов. Мимо протиснулся доктор в белом халате, крикнул:
— Скорее со мной!
— Мне пора, — буркнул санитар Хватполу. — То, что вам нужно, найдете в подвале. Последняя дверь по коридору, идите на запах.
В конце длинного, тусклого коридора обнаружились высокие двойные двери; на каждой створке — фарфоровая табличка со словом «МОРГ», оттиснутым крупными черными буквами. Хватпол повернулся к женщине с кошкой.
— Выдержите? Зрелище будет малоприятное.
— Мы справимся, правда, Китти?
Хватпол распахнул двери. Белый кафель, ослепительный свет газовых ламп — после мигающих тусклых лампочек в коридоре глаза не сразу привыкли к яркости этого помещения. Здесь рядами стояли белые глазурованные столы, покрытые простынями, несколько эмалированных тазов и весы. Очертания трупов отчетливо выделялись под покрывалами.
В углу притулился санитар в грязном кожаном фартуке, с газетой. При виде вошедших он грузно поднялся и провел ладонями по длинному кожаному фартуку.
— Сюда нельзя, — заявил он.