Парк
Шрифт:
Когда Алекс, наконец, решился сказать первое, что придет в голову, Нина, единственным желанием которой сейчас было остаться наедине с собой, чтобы снова и снова просматривать проекцию последнего видео, которое она засняла с сыном, надела наушники.
Алекс, который до этого был напряжен так, словно надувал огромный воздушный шар, наконец, и сам сдулся, обрадовавшись, что ему не придется начинать и поддерживать разговор.
– Привет.
Алекс не заметил, как спинка переднего сидения повернулась, и лицом к лицу перед ним оказалась Эмили.
– Знаю, что поздновато
Алекс знал, что она была журналистом, поэтому он был уверен, что ему представляться не нужно, ведь она, скорее всего, знает, кто он, чем занимался раньше и чем занимается сейчас. Он просто молча смотрел на нее.
– Алекс, верно?
– Да…
– Можно я задам тебе несколько вопросов?
– Интересно, а нам можно просто насладиться полетом и как следует поразвлечься, без прицелов фото– и видеокамер, без глупых и компрометирующих вопросов, – Стоун догадался, что Эмили собирается задать вопросы всем.
– Конечно, мистер Стоун, – она повернулась и ответила ему прямо в лицо. – Фото– и видеосъемка в большинстве гаваней запрещена. Поэтому мы ограничимся лишь компрометирующими вопросами. И вот первый из них. Когда вы уже заткнетесь?
Стоун был уверен, что его имя ассоциируется с властью, деньгами, и его авторитет непоколебим, что бы он ни говорил и что бы он ни делал. Он не привык получать отказы, возражения, замечания. А с момента, как он оказался в Орионе, он то и дело сталкивался с окружающим противостоянием бесстрашных маленьких людей.
– Эмили, вы же понимаете, что к тому времени, когда мы вернемся, вам придется жить на пособие по безработице. А знаете почему? – сказал он.
– Не придется. К тому времени, когда я вернусь, мне уже не нужна будет работа. А знаете почему, Мистер Стоун? – она не стала дожидаться ответа, который он не собирался давать. – Потому что я здесь. И у меня есть возможность изменить всю мою жизнь, написав книгу о путешествии, о котором миллионы людей годами будут лишь мечтать. Они не смогут найти фотографии в интернете или в социальной сети. Но они всегда смогут взять книгу и прочитать о Парке. Я вполне обойдусь без вашего интервью. Ведь помимо вас есть еще восемь человек, которые с удовольствием поддержат диалог со мной. Не так ли, Крис?!
– С удовольствием, – охотно ответил он и добавил. – А если ты будешь перечислять на мой счет два процента от своего авторского гонорара ежемесячно, то я могу дать интервью и за себя и за всех остальных.
– Я думаю, этого не потребуется, – Эмили нашла соратника. – Мистер Стоун, пока мы в Парке, совершенно никакого значения не имеет, кто вы, сколько у вас денег и сколько связей и даже то, сколько вы заплатили за свой билет. Поэтому избавьте нас от своего высокомерия и надменности. Ведь здесь вы уже ничего не можете купить и ни на что не можете повлиять. Да и кто знает, кем будете вы, и во что превратится ваша корпорация, когда мы вернемся обратно спустя четыре месяца.
– Я привык отделять себя от неблагоприятной среды и людей
– От чего вы пытаетесь себя оградить? – спросила Эмили. – Речь идет не о товарах высшей и низшей категории, а о людях. И то, что мы здесь на иных условиях, нежели вы, говорит лишь о том, что мы избранные. Избранные разными обстоятельствами. Но мы не хуже…
Стоун надел наушники, проигнорировав ее вопрос. Эмили проверила, все ли записала ее электронная книжка через диктофон. Она сделала несколько пометок, которые, очевидно, собиралась включить в статью или книгу. Теперь только ей одной было известно, на кого она будет работать.
– Итак, Алекс, если вы не против, вернемся к нашему с вами вопросу…
– Вы его не задали.
– Да, я не успела, – она улыбнулась. – Я слышала об истории, которая произошла несколько лет назад…
– Странно, откуда вы ее могли услышать. Я ведь человек низшей категории. О нас не пишут в газетах, – пошутил Алекс, который совершенно не хотел обсуждать эту тему.
– Не переживайте, мы это исправим, – пошутила Эмили. – На самом деле я не собираюсь выяснять сейчас обстоятельства того дела, искать доказательства вашей вины или наоборот. Это меня нисколько не волнует. Я знаю предысторию вашей жизни, и мне этого достаточно, чтобы задать свой вопрос…
– А что за дело-то? – вмешался в разговор Крис.
Алекс смотрел Эмили прямо в глаза. Она была журналистом, но не потому, что работала в редакции газеты. Она была журналистом, потому что у нее был взгляд репортера, увлеченного своей работой, настойчивого, наглого и беспринципного. Алекс еще не услышал вопрос, но уже понял, что не сможет уйти от ответа.
– Как думаете, изменит ли Парк вашу жизнь? – спросила она. – Ведь тогда один вечер, когда погиб тот сержант, изменил ее раз и навсегда. Я не знаю, как именно, лишь предполагаю… День, когда вы выиграли в лотерею билет в Парк, тоже изменил ее. А тут идет речь о четырехмесячной поездке…
– Я не знаю, – честно ответил он.
– Но вы, наверняка, думали об этом? – Эмили хотела получить четкий ответ. – Не могли не думать. Вряд ли жизнь будет прежней, когда вы вернетесь обратно. Скорее всего, вы станете звездой. И еще несколько месяцев репортеры типа меня будут искать с вами встречи и задавать аналогичные вопросы.
– Может быть, к тому времени у меня будет готов ответ.
– Я уверена, у вас были какие-то ожидания.
– Вы будете первым журналистом в списке тех, кому я отвечу на этот вопрос, – Алекс действительно растерялся. Он даже представить себе не мог, что он увидит, и еще сложнее было представить, как увиденное повлияет на него и его жизнь.
– Если бы я выиграл джек-пот в той лотерее, я бы ответил вам на этот вопрос сейчас, – пошутил он.
– Так что было бы, если бы выиграли в джек-пот? – Эмили выбрала жертву, и не собиралась останавливаться.