Парламентер
Шрифт:
— Ненавижу, — произнесла она. Еще я услышал, как она пожаловалась тому, другому, что я запачкал ей плащ.
И больше Ее не стало. Не стало воздуха. Только ливень и мокрый асфальт под моими коленями.
Я просидел взаперти еще месяц, полностью отключившись от мира. Я ненавидел стены опустевшего гнезда, где все напоминало о Той, Которая Ушла. Жизнь остановилась. Постепенно я убедился, что не могу больше находиться на Земле, по которой Она ходила и воздухом которой Она дышала. Я был хозяином небольшого пассажирского транспорта, рассчитанного для полетов внутри Солнечной системы. Разумеется, после увольнения я не имел права для перевозок пассажиров, но транспорт-то никуда не делся. Оказалось, я еще способен трезво мыслить. Я не забыл, что в космос нельзя выходить пустым. Пришлось ремонтировать разбитый
Наконец я решился. Заказал такси прямо к дому — мне была невыносима мысль, что мне придется находиться среди людей. Такси прибыло, и я вышел из дома. Интенсивный солнечный свет обрушился на меня, как ливень. Я, болезненно поморщившись, втянул голову в плечи и торопливо сел в такси. Беспилотный флаер понес меня в космопорт. В космопорту я отпустил его. Сзади меня окликнули по имени, но я не оглянулся и быстро пошел вперед, стремясь скорее добраться до здания управления космопортом, которое защитило бы меня от солнца. Меня, однако, догнали и схватили за руку. Я вскрикнул, как от ожога, и быстро отдернул руку. На руке проступили красные пятна. Я обернулся и увидел человека со знакомым лицом.
— Здорово, Юрась! — радостно прокричал мне человек. — Сто лет тебя не видел. Только что прибыл с Титании, пассажиров — тьма тьмущая! Работы — только успевай, поворачивайся. Все хотят на новый курорт. Слышал, тебя уволили? Быть того не может, а?
Я молча шагал вперед, а человек вертелся рядом со мной, говорил без умолку и все время заглядывал мне в лицо.
— Ты совсем оборзел, Юрась. Заряд дроби всади в спину — не обернешься! Что с тобой, а?
Человек бесцеремонно взял меня за локоть и развернул к себе. Он нахмурился.
— Кто ты? — спросил я. — Что тебе от меня надо?
Лицо человека вытянулось.
— Ты что, Юрась? Это же я, Васька Колобок. Ты что, совсем спятил?!
Услышав имя, я вспомнил этого человека. Мы вместе учились в школе, затем в колледже. Стажировка развела нас на три года, затем мы долгое время вместе работали, пока каждый из нас не обзавелся личным пассажирским транспортом. В общей сложности я знал Василия четверть века. Я насупился и молча прошел мимо приятеля.
— Юрка! — обиженно крикнул мне в спину Василий.
Мне не было дела ни до его обид, ни до него самого.
Я стартовал. "Селена" была рассчитана на 120 пассажиров и 16 человек экипажа. В порожнем рейсе с ней вполне мог управиться один человек с соответствующим образованием — автоматика делала почти все. "Селену" я знал досконально, как свои пять пальцев. Я находился в ней, как в собственной шкуре. Сейчас она была гулко-пустая. Я занял каюту капитана, хотя большую часть времени проводил в ходовой рубке. Я ощущал каждую деталь транспорта, как собственную часть тела. Видимо, так оно и было, я и космолет летели в никуда, как некий межпланетный кентавр. Полгода назад я поспешил убраться с оживленных трасс и превратился из межпланетного кентавра в межзвездного.
Однажды мне померещилось, будто на "Селене" стало уж чересчур тихо. Я давно привык к тишине, тишина существовала вне меня и не имела ко мне никакого отношения. Но сейчас тишина звенела в ушах. Я вернулся в свое бренное тело
В каюте я трясущимися руками сменил у часов "севшую" энергопластинку, и они снова затикали. Я судорожно глотнул сухим горлом. После этого случая я перенес свои пожитки в рубку, где и поселился окончательно, устроив постель прямо на полу.
Я стал следить за временем. Я даже перенес в рубку часы, чтобы слышать тиканье, а чтобы они больше не останавливались, я подсоединил их к пульту управления. С тех пор, как я покинул Землю, прошло полгода. Меня стали тяготить неизменные стены "Селены". О возвращении домой я старался не думать. Одна только мысль, что я снова окажусь на одной с Ней планете, надолго бросала меня в черный омут депрессии, из которой я не мог, да и не старался выбраться. До сих пор я жил Той, Которая Ушла, и своей собственной неведомой виной, и больше ни о чем я не думал.
Однажды я проснулся от постороннего звука на борту "Селены". Дверь в рубку была полностью открыта. В пустоте транспорта отчетливо раздавались чьи-то шаги. Я захлебнулся ужасом. Галлюцинации? Конечно, это галлюцинации, иначе и быть не может. Эта мысль меня немного успокоила — до тех пор, пока в глубине транспорта не прозвучал гулкий от эха голос:
— Есть кто живой? Ау!
Ужас снова нахлынул на меня. Я замер. Я слышал, как этот кто-то бухает дверями неопломбированных помещений. Этот кто-то искал обитателей транспорта. Я тихо поднялся, вытащил из открытого сейфа лучевой револьвер и на цыпочках вышел в коридор, символически освещенный несколькими лампами. Я сразу увидел чужака. Неужели галлюцинации могут быть настолько реальными? Чужак подошел ближе, прямо под лампу, и я увидел огненно-рыжую девушку лет восемнадцати. Волосы под лампой горели, излучая собственный свет.
— Кто ты? — хрипло спросил я, удивившись звучанию своего голоса.
— Порождение космоса, — с насмешкой ответило рыжее существо. — Выйди на свет.
Я послушно шагнул из тени. Она подошла ближе, и я крепче сжал оружие.
— Бог мой, да ты — дикий! — воскликнула она и варварски расхохоталась. Эхо заметалось по пустому коридору. Вряд ли она была галлюцинацией. Не веря глазам, я потрогал ее рукой, что вызвало новый взрыв хохота. Я неприязненно разглядывал неожиданного и нежелательного посетителя. Невозможно рыжая, конопатая, она откровенно смеялась надо мной, и это меня донельзя раздражало. Тут у меня возникло ощущение, будто я перемещаюсь из одного измерения в другое, и это противоестественное ощущение вызвало у меня приступ тошноты. Измерение, в которое я переместился при виде живого смеющегося человека, называлось реальностью. Я как будто проснулся. Девушка перестала смеяться, и лицо ее стало скорее не веселым, а усталым.
— Что ты здесь делаешь? — задала она идиотский вопрос.
— Я — владелец этого транспорта.
— Каким ветром тебя сюда надуло? Здесь даже мухи не летают, — насмешливо фыркнула она. — Дай мне лучше воды, я умираю от жажды.
Я неприязненно смотрел на нее. Со мной кто-то состыковался без моего разрешения. Я стал мыслить слишком медленно, это могло навредить мне.
— Сколько вас? — спросил я.
— Пушку убери, — снова расхохоталась она.
Я до сих пор направлял на нее револьвер. Я сконфузился и заткнул его за ремень. Интересно, когда эта особа покинет мою обитель? Она прошла за мной на камбуз, где я налил ей воды из-под крана. Она сняла толстые перчатки, обнажив маленькие веснушчатые руки, приняла от меня полулитровую кружку и залпом опорожнила ее.