Пароль - Балтика
Шрифт:
Боевую закалку Алексей Иванович получил во время войны с финнами. Декабрьским морозным днем, возвращаясь после бомбового удара, Рензаев на шквальном ветру обморозил лицо, но продолжал воевать, совершил 40 боевых вылетов.
В Отечественной Рензаев с 22 июня сорок первого года. 172 бомбоудара по живой силе и боевой технике врага, штурмовки в районе озера Самро, Мги, Сенявино. В январе 1943 года, участвуя в прорыве блокады Ленинграда, Алексей Иванович взорвал склад с боеприпасами. Пожар длился более суток. В те же дни он взорвал четыре железнодорожных эшелона на станциях Тосно и Любань. 32 вылета экипаж произвел на постановку мин и уничтожение противолодочных
Борзов как-то сказал: летчик, действующий лишь днем и в простых условиях, еще не летчик. Летчик тот, кто выполняет задания в сложных условиях - в облаках, ночью, когда ни зги не видно.
Рензаев проявил себя настоящим авиатором: из 300 боевых вылетов 238 он совершил ночью.
Опыт штурмана в сочетании с мастерством летчика а сделали экипаж Меркулова и Рензаева "образцом гвардейского стиля".
...Меркулов и Рензаев вернулись на рассвете. За ремонт самолета взялись техники, механики, младшие авиаспециалисты. Экипаж направился на отдых. А полку предстоял крейсерский дневной полет большой группой. Воздушная разведка обнаружила конвой: четыре транспорта в охранении шести сторожевых кораблей. Район, где разведка засекла противника, как и маршрут конвоя, озадачили Борзова:
– Получается, что противник приблизил к нам свой маршрут, хотя знает, что вся зона восточного побережья моря освоена балтийскими торпедоносцами.
– Очевидно, горячо фашистам стало, - вслух подумал начальник штаба. Не успевают срочные грузы кружным путем перебрасывать, вот и рискуют...
– Может быть, - сказал Борзов, - и все-таки очень странно...
Тяжелый полет
Гитлеровцы последовательно усиливали противовоздушную оборону своих кораблей, оперативно вооружали транспорты, отрабатывали оборону конвоев. Чтобы противостоять одиночным торпедоносцам, они натренировали экипажи в резких маневрах, в результате чего немало наших торпед после опаснейших для экипажей атак прошли мимо целей. Когда днем в хорошую погоду шансы проскочить район действий балтийских торпедоносцев были сведены к нулю, немцы стали проводить конвои ночью. Стоило Борзову внедрить торпедную атаку на лунной дорожке, враг усилил действия ночных перехватчиков.
Борзов привык иметь дело с опытным врагом. Маршрут этого конвоя не мог не удивить. Люкшин повторно проверил, не ошиблась ли разведка, и получил те же данные. Командир поднял в воздух десять самолетов - шесть с торпедами, четыре с бомбами. Атака должна была проводиться комбинированно: четыре самолета с фугасками прорываются к охранению и, снизившись до высоты мачт, на максимальной скорости приблизившись к противнику на расстояние сто пятьдесят-двести метров, сбрасывают бомбы и расстреливают прислугу зениток из авиационных пушек. И сразу вступают в дело торпедоносцы.
Как ни мало было времени, Борзов успел провести и штабную игру. Операция была отработана.
Борзов летел впереди. В левом пеленге - Герои Советского Союза Пресняков и Иванов. Справа - Василий Кузнецов, совершавших! первый боевой вылет в составе полка. До этого Кузнецов командовал 51-м минно-торпедным полком. В Первый гвардейский он пришел помощником командира полка, чтобы перенять опыт Борзова и его гвардейцев. В составе группы были также Герои Советского Союза Николай Афанасьев, Петр Кошелев, Иосиф Сачко, Виктор Чванов. Вместе с борзовцами - истребители прикрытия. Они будут сопровождать до моря, а потом встретят при возвращении.
Над линией фронта - сильнейший огонь. Надо прорываться. Скорострельные пушки и пулеметы со всех десяти машин бьют по окопам, укреплениям, зенитным орудиям и автоматам.
Но и у гвардейцев потеря: в группе топмачтовиков было четыре самолета, осталось три...
Девять экипажей прорвались через фронт. Вот и море. "Як" Павла Ивановича Павлова проносится над самолетом Борзова, машет ему - мол, счастливого пути, Иван Иванович, и уходит.
В районе, который указала разведка, ни единого облачка. Видимость от горизонта до горизонта. Чистое небо и... чистое море. Кораблей нет. Что ж, надо набраться терпения. Пресняков в наушниках слышит приказ Борзова:
– Наблюдение круговое!
Час, второй исследуют море гвардейцы. Галсируют без лишних разговоров, только команды слышны.
Нет противника. Не только конвоя в десять вымпелов - захудалой "коробки" не видно на сверкающей глади моря. Борзов смотрит на приборы. На земле рассчитали запас горючего с обязательным сбрасыванием торпед. С ними не долететь, если еще задержаться. Надо уходить, как это ни обидно.
– Никита, мы не ошиблись районом? - спрашивает командир полка.
– Все абсолютно точно, - отвечает Котов.
– Будем садиться на ближайшем армейском аэродроме, - хриплым голосом передает Борзов в эфир. - Торпед не бросать!..
Многие сотни торпед использовал полк за время 6ffe-вых действий. Случалось, приходилось и сбрасывать. Но сейчас нельзя, еще не прибыл на новую базу тыл, и приходится беречь торпеды: без них как воевать?
Через фронт - кратчайшим путем. Не выбирая более или менее безопасного участка, летят торпедоносцы.
– Доложите остаток горючего, - приказывает Бор-аов.
– У меня совсем мало, - докладывает Пресняков.
– Мигает красная лампочка, - передает Тарасов. И у других так. Кроме Смолькова, который утверждает, что у него бензина достаточно, до аэродрома хватит и еще останется. Смольков - немолодой летчик, командир эскадрильи. И все же Борзов требует:
– Проверьте внимательно!
– Мы больше бензина заправили, да и моторы новые, - отвечает Смольков.
– Смолькову действовать самостоятельно, - приказывает Борзов, остальным разомкнуться для посадки...
Не пройдет и часа, как самолет Смолькова, оставшись без горючего, сядет на лес, а штурман Герой Советского Союза Виктор Чванов погибнет. Узнаем об этом на другой день. А сейчас на последних каплях бензина самолеты буквально падают на незнакомый аэродром. Никто их, конечно, не ждал, ночные огни отсутствовали. Борзов ориентировался лишь по памяти. Пресняков заходит на посадку, ориентируясь на белый огонек в хвосте командирской машины. Борзов сел, и почти сразу ведомый почувствовал, как коснулись земли колеса его торпедоносца. Майор Кузнецов в темноте приземлился поперек поля, чуть не задев стоящие на линейке "яки".
И "мессершмитты" не спасли
В боевом полете иной раз возникает самая неожиданная ситуация. Так однажды получилось с Пресняковым и Ивановым. Накануне Борзов рассказывал о выяснившихся особенностях плавания немецких судов:
– Противник теперь чаще ведет конвои ближе к береговой черте, держа наготове "мессершмитты" и "фок-ке-вульфы". Но это вовсе не значит, что нужно показывать хвост при виде "фокке-вульфов" или "мессершмиттов", - наставлял командир. - К тому же надо помнить и о глубинах: если мелко, торпеда зарывается в ил. Атака оказывается бесполезной.