Пароль получен
Шрифт:
Янга довезли до Унтер-ден-Линден. Выходя из машины, он оставил свою палку, с которой до сей поры никогда не расставался.
— Прошу вас, забросьте ее куда-нибудь подальше! Мне сейчас совсем не нужны особые приметы… — сказал он, прощаясь.
Из телефона-автомата Янг позвонил Ругге. К счастью, тот был в этот вечер один. Рудольф сказал, что надо непременно сегодня повидаться, что он хочет приехать.
— Я жду вас, — коротко ответил Ругге.
Янг объявил Ругге, что завтра должен срочно выехать в Магдебург. Намекнул, что речь идет о реализации кое-каких вещей. Объяснил Янг и то, что
Янг тут же примерил показавшийся ему подходящим костюм. Костюм оказался впору. Нашелся в гардеробе и светлый пыльник.
— Вот! У вас теперь стопроцентно штатский вид! — констатировал Ругге.
— Одна опасность: если проверят документы! — сказал Янг. — Ведь я выезжаю без командировочного удостоверения.
— Вы плохого мнения о нашей фирме, — улыбнувшись, сказал Ругге. Он открыл ящик стола, вытащил несколько пустых бланков с подписью и печатью и протянул один из них Янгу. — У вас не будет никаких осложнений. Если же кому-нибудь понадобится проверка, дайте мой телефон!
— Вы действительно деловой человек! — воскликнул Янг. — С вами можно иметь дело…
Утром в назначенное время подкатила машина. Анна приветливо кивнула головой Янгу. Он быстро уселся на заднее сиденье, пожал руку доктору Штольцу.
— Я принял решение покинуть Берлин, — сказал Янг. — Очень благодарен вам за помощь, но в Магдебург поехать не смогу: выбрал несколько иной маршрут. Прошу вас, доктор Штольц, выйти сегодня на связь через тайник у озера Мюггельзее. Необходимо предупредить, что больше им пользоваться нельзя! Вот шифровка, которую надо положить в тайник. — Он протянул пластмассовую кассету.
Доктор быстро сунул кассету во внутренний карман пиджака.
— Как только появлюсь в Берлине, сразу же дам знать. Еще раз спасибо за все!
— Сочтемся после победы, — улыбнулся Штольц.
В шифровке сообщалось, что Янг на некоторое время отбыл в Лейпциг, чтобы переждать, пока гестаповцы будут вести поиски неведомого им армейского капитана, жившего у Бакмана. Янг назначал время и место для связи.
Через некоторое время стало известно, что Хорст Бакман скончался в берлинской тюрьме в результате сердечного приступа после одной из жестоких пыток. У него не удалось вырвать ни единого слова.
7. Снова в Берлине
Летом 1944 года Красная Армия заканчивала бои на территории своей страны. Бои вот-вот должны были переместиться на территорию Германии.
Крушение надвигалось неотвратимо. Петля вокруг третьего рейха стягивалась все туже. Как признавал позднее фельдмаршал Кейтель, «начиная с лета 1944 года Германия вела войну только за выигрыш времени…»
Гитлеровцы нанесли ряд тяжелейших ударов подпольным организациям, возглавлявшимся немецкими коммунистами. В первых числах июля провокатор выдал фашистским палачам руководителей берлинской подпольной организации Коммунистической партии Германии Зефкова и Якоба. Отважные подпольщики были казнены.
18 августа
Разгромили лейпцигскую подпольную организацию коммунистов.
Архивные документы свидетельствуют, что за короткое время нацисты казнили около 50 тысяч человек.
30 июля 1944 года Гитлер подписал приказ «О терроре и саботаже». В приказе говорилось: аресту и физическому уничтожению подлежат все лица, так или иначе связанные с антифашистским движением. Волна жесточайшего террора прошла по всей стране после организованного в июле генералами вермахта во главе с Штауфенбергом заговора против Гитлера. Заговор был раскрыт, генералы поплатились своими головами. Вслед за ними подверглись расправе тысячи причастных и непричастных к заговору немцев.
Во время разгрома берлинской подпольной организации коммунистов были схвачены доктор Штольц и его дочь Анна. После жестоких пыток в застенках гестапо их расстреляли.
Когда же начались массовые аресты среди офицеров, подозреваемых даже не в участии в заговоре, а лишь в сочувствии заговорщикам, в армии было зарегистрировано множество самоубийств. Среди тех, кто предпочел пустить себе пулю в лоб, был фон Дейгель. Скорее всего, он не был причастен к заговору, а спустил курок в состоянии крайнего опьянения, найдя тем самым для себя лучший выход.
О фон Дейгеле Янгу рассказал Ругге. Он уже отчаялся увидеть Янга в живых, а теперь стал обвинять его в дезертирстве, пугая страшными карами, которые могут обрушиться на голову капитана: ведь Янг как-никак числился в составе службы противовоздушной обороны Берлина. Но когда Ругге получил солидную пачку банкнот, гнев его утих. Он похлопал Янга по плечу и сказал:
— Не обращайте внимания, Рудольф! Все это чепуха! Я хозяин положения, и никто никогда не скажет вам ни слова. Но чтобы не навлечь подозрений, я вынужден был получать ваше жалованье, пока вы исполняли мое поручение. Запомните: мое поручение! А насчет денег… пусть это вас не тревожит: мы потом расквитаемся.
В тот же день, когда Янг вернулся в Берлин, ему предстояло встретиться со связным, через которого он должен был передать ценные сведения, добытые им на одном из заводов в Лейпциге.
Ровно в два часа дня он прогуливался по набережной Шпрее, неподалеку от дворца Вильгельма, с букетом цветов в руке. Проезжавший мимо зеленый «опель» подкатил к тротуару. Янг открыл дверцу и сел рядом с шофером, одетым в черную эсэсовскую форму со знаком свастики на рукаве. Машина тронулась дальше вдоль набережной.
Сидевший за рулем человек и был связным. Он расспрашивал Рудольфа об обстановке в Лейпциге, Янг отвечал на вопросы как можно подробнее. Связной — он назвался Вальтером — передал ему привет от людей, готовивших его к подпольной работе в Берлине, и указание: проявлять особую осторожность, беречь себя.
Машина возвращалась к тому месту, где ее встретил Янг. Вальтер сообщил, что связь теперь будет осуществляться через чистильщика обуви в отеле «Фюрстенхоф» около вокзала Потсдамербанхоф. Пароль: «Мне кажется, ваш крем отдает синевой». Ответ: «Это просто отсвечивает, господин».