Пароль XX века(Рассказы)
Шрифт:
После обеда мы отправились в поездку по городу, и опять путь наш лежал по центральной улице, и опять гид старательно выговорил: «А это — Народный Дворец учебы».
И потом, сколько бы мы ни проезжали мимо этого примечательного здания — а проезжали мимо него мы довольно часто, — он каждый раз не без гордости пояснял: «А это — Народный Дворец учебы. Я здесь занимаюсь по воскресеньям».
«Да, да, мы уже знаем», — отозвался я однажды. «Правильно, правильно, знаете», — закивал он обрадованно.
Но в следующий раз, когда машина наша стремительно пробегала мимо Дворца, все-таки сказал снова: «А это — Народный Дворец учебы…»
Может быть, он считал, что в моем возрасте люди уже начинают
А через день мы наконец посетили и сам Дворец. Внутри он оказался не менее впечатляющим, чем снаружи. Отделанные мрамором полы и стены, сверкающие люстры, бесшумно бегущие эскалаторы… И самое главное: библиотека, располагающая миллионами томов, огромные читальные залы, автоматическая доставка книг, аудитории, в которых каждый может прослушать и просмотреть нужную ему лекцию, записанную на видеомагнитофон, кабинеты для изучения иностранных языков, фонотека с самой современной аппаратурой… Нам рассказали, что за день Дворец может принять двенадцать тысяч читателей и слушателей. А еще мы узнали, что построен этот Дворец был совсем недавно, в 1982 году, и построен в поистине рекордный срок: за год и девять месяцев! Честное слово, здесь было чем восхититься!
Однако следующим утром, когда наша машина свернула на центральную улицу и знакомый силуэт Дворца возник впереди, гид вдруг сказал снова: «А это — Народный Дворец учебы. Я здесь… — И тут он словно бы слегка споткнулся, взглянул на меня с застенчивой, как бы извиняющейся, улыбкой и все же закончил: —…занимаюсь по воскресеньям».
И вдруг мне показалось, я понял, в чем дело. Я вдруг понял, что ему, этому парнишке, просто доставляет удовольствие лишний раз обратить наше внимание на это замечательное создание рук человеческих. А еще он, сын крестьян, обыкновенных сельских кооператоров, конечно же, гордится тем, что ходит сюда, в этот Дворец, в этот Храм науки, что занимается здесь, и он не в силах лишний раз не поделиться с нами этой своей гордостью.
Что же, теперь я мог и понять, и разделить эту его гордость!
Мы сидим в кабинете директора одной из пхеньянских школ, и наш хозяин с увлечением рассказывает нам о школе, о предметах, которые здесь изучают ребята, о своих делах и заботах. Потом он нажимает кнопку на панели стоящего тут же чуть поодаль телевизора, вспыхивает цветной экран, и мы видим…
Погодите, погодите, что же мы видим? Да это же наша машина подкатывает к школе! А вот и мы сами — я и мой спутник Николай Луков, главный редактор украинского журнала «Днипро», — выбираемся из машины… Оказывается, в пылу встречи, приветствий мы и не заметили, как нас уже успели заснять на видеомагнитофон.
Директор, улыбаясь, смотрит на наши удивленные лица. Он очень доволен этим маленьким сюрпризом. Теперь можно вести нас осматривать школу. Как-никак, а первое впечатление о том, чем оборудована школа, какой техникой она располагает, мы уже получили.
И правда, директору есть отчего радоваться. Он-то ведь еще помнит иные времена: когда за образование надо было платить, когда покупка учебников превращалась в проблему, когда пойти учиться — это значило оторвать от семьи и без того скудные средства. Как тут решишься сказать, что мечтаешь о школе, если видишь, что в семье на счету каждая копейка?.. Другое дело — теперь. Ни о ком так не заботится народная власть, как о детях. Не случайно по расходам на просвещение, приходящимся на душу населения, Корейская Народно-Демократическая Республика занимает одно из первых мест в мире.
В хорошо оснащенных, оборудованных современными приборами классах шла сосредоточенная работа. В кабинете химии ребята мудрили над реактивами, на уроке физики постигали законы электромагнетизма, а на естествознании
Чему можно было позавидовать в этой школе, так это дисциплине и порядку. Мальчишки, которые попадались нам навстречу в школьных коридорах, не мчались напропалую, рискуя впопыхах боднуть кого-либо из нас в живот, а, завидев директора, приостанавливались и легким наклоном головы почтительно приветствовали старших. Впрочем, это нисколько не мешало тем же мальчишкам, как им и положено, с упоением носиться по спортплощадке или гоняться друг за другом по школьному двору…
Вот директор распахнул перед нами очередную дверь, и уже по выражению лица, с которым он это сделал, можно было догадаться, что там, за этой дверью, нас ждет нечто особенно важное. И верно: здесь, в лингвистическом кабинете, шел урок русского языка. Работали магнитофоны, бесшумно бежала магнитофонная лента, ребята-пятиклассники в надетых наушниках выглядели сосредоточенно-серьезными. Только некоторые исподволь с любопытством поглядывали на нас.
Честно говоря, я ждал, что найдется среди них такой храбрец, которому обязательно захочется испытать себя и поговорить с нами по-русски. Я даже решил мысленно, что непременно узнаю имя этого отважного мальчишки и рассказ о нем так и назову: «Кто самый храбрый?». Однако ребята только по-прежнему хитровато постреливали в нас глазами и тут же опять озабоченно хмурили брови. Видно, не так-то просто давался им русский язык!
Конечно, можно было наугад заговорить с любым из них, но мне не хотелось смущать этих славных мальчишек. Я представил себя на их месте. Наверняка я бы тоже не решился заговорить с иностранцем на его языке. Тут от одного волнения сразу забудешь все, что знал.
Я подождал еще немного, но, похоже, смельчаков в этом классе не обнаруживалось. И чтобы не мешать уроку, мы пошли дальше.
И когда мы опять оказались в школьном коридоре, откуда-то издали вдруг донеслась негромкая мелодия. Вроде бы репетировал духовой оркестр. Я прислушался. Что-то удивительно знакомое чудилось в этой мелодии. И сами собой вслед за мелодией всплыли знакомые с детства слова:
Смело, товарищи, в ногу, Духом окрепнем в борьбе…Когда-то в детстве я очень любил эту песню. Да и не только эту. У нас дома бережно хранился потрепанный старый песенник — там были слова песен революционных лет и песен гражданской войны. Мои любимые песни. Я пел их (правда, чаще всего не вслух, не в полный голос, а про себя, мысленно), и мне казалось, будто я становлюсь участником тех великих событий, которым они посвящены. И вот теперь, спустя много лет, дорогая мне мелодия вдруг зазвучала здесь, вдали от Родины, в коридоре корейской школы, за тысячи километров от моего дома… Так я и унес ее с собой.
…Ну а самый храбрый? Кто же все-таки оказался самым храбрым?
А самым храбрым или, вернее, самой храброй оказалась маленькая девочка, которая попалась нам навстречу неподалеку от гостиницы.
Она подошла к нам и сказала: «Будьте готовы! Здравствуйте!»
Веселые, отчаянные смешинки прыгали в ее глазах, и мы — сразу в два голоса — сказали ей: «Здравствуй!»
В сопровождении корейского офицера мы вышли на специальную балюстраду. Перед нами всего в десятке-другом метров лежала уже чужая территория. Там, за линией перемирия, начиналась Южная Корея. Из-за приземистого строения появился солдат, вроде бы в американской форме, посмотрел в нашу сторону, щелкнул фотоаппаратом. Так началось наше знакомство с тридцать восьмой параллелью, по которой проходит военно-демаркационная линия, разделяющая Корею на две части.