Партия для ловеласа
Шрифт:
— Валера, пусть Стас зайдет ко мне потом. Вы ему передайте, пожалуйста. Мне обязательно ему один вопрос щекотливый задать надо.
— Но, Вероника, я думаю, это и не разговор даже! К кому ему еще рвануть, как не к вам? Вы даже и не волнуйтесь по этому поводу! Он ваш, весь ваш, Вероника!
— Да я, собственно, и не волнуюсь. И вы меня неправильно поняли, Валера. Мне он нужен для того лишь, чтоб прояснить одно нехорошее обстоятельство, и все.
— А сам по себе Стас вам что, уже не нужен? Как друг? Как человек?
— А вот эта тема вас никак не касается, Валера. Это уж мы с ним сами разберемся, кто из нас кому дорогой друг, а кто кому просто человек. И кто кому дороже обошелся…
— Он вас чем-то обидел, Вероника? Но он не
— Может быть, и любит, конечно. Не буду спорить. Только странною очень любовью. В общем, пусть зайдет. Хотя вряд ли осмелится…
— Он вас все-таки обидел… Не расскажете чем?
— Нет, Валера, не расскажу. Вы у него лучше сами спросите.
— Хорошо, Вероника, я спрошу. И он обязательно к вам зайдет. А все-таки, Вероника…
— Валера, я не хочу больше об этом говорить. Я так от этой истории устала, если честно… Ладно, всего вам доброго. Идите уже, ради бога. Выручайте из беды Стаса. А то передумаю. Вот возьмет и полезет из меня сейчас мое благородство обратно! Идите, Валера…
Он и в самом деле пошел от нее быстро, на ходу пожав удивленно плечами. Уже развернувшись, чтоб пошагать в противоположную от него сторону, Вероника чуть не наткнулась на спешащую мимо нее Катьку и даже хотела окликнуть ее сердито, но Катька сделала ей такие отчаянно-круглые, умоляющие глаза и так испуганно шарахнулась в сторону, что Вероника только руками развела ей вслед и долго еще смотрела, как Катька старательно пристраивается к широкому Валериному шагу, идя, впрочем, от него на довольно порядочном расстоянии. «Господи, следопытка нашлась рыжая. Лейтенант КГБ на задании. Ну вот что, что она может такого выследить? Да если даже и увидит чего, кому теперь нужна эта информация? — сердито ругнулась на подругу Вероника. — Не зря говорят — паранойя в народе все больше крепчает…» Впрочем, ругнулась она на Катьку совершенно беззлобно. Так, поворчала просто. В конце концов, каждый развлекается, как умеет, детективов на ночь начитавшись… А взглянув на часы, в тот же миг дернулась и заторопилась испуганно на работу — денек в офисе выдался тот еще, из суетливо-нервных, и ее наверняка уже с собаками ищут. Это уж как назло. Всегда так и бывает в горячие дни — отлучишься на копейку, а неприятностей потом огребешь на целый рубль…
Остаток дня проскочил в рабочей суете совсем незаметно. Только к половине седьмого она с огромным трудом оттащила себя от компьютера — так хотелось довести до ума интересный и нужный расчет. Но позволить себе засидеться за этим увлекательнейшим занятием Вероника никак не могла — дочерний долг уже вовсю включил в ней свою тревожную сирену и требовал сломя голову мчаться в Востриков переулок. Уже выскакивая из дверей и на ходу застегивая шубу, она вдруг вспомнила о Катьке и улыбнулась грустно — интересно, чем все-таки закончились ее шпионские изыски…
Катька, встретив Веронику в прихожей и не дав даже снять шубы и сапог, быстро потащила ее к себе, прижав палец к губам — молчи, мол…
— Пока Александра Васильевна твоя почивать изволит, пойдем-ка немного пошепчемся. Ну и натерпелась я сегодня страху, Верка! Ох, натерпелась!
— А что такое? Тебе удалось выследить тайную банду? Или проникнуть к ним засланным казачком с нужным письмишком? — расстегивая шубу, устало улыбнулась Вероника. — Давай рассказывай, разведчица ты моя смелая…
— Вот зря ты надо мной потешаешься, Верка, зря. Вот откуда в тебе столько легкомыслия, скажи? Отдала такие деньжищи в чужие руки, и смешно ей!
— Не знаю, Катька, откуда. Из бывшей хорошей жизни, наверное. Хорошая была, кстати, штука…
— Что, легкомыслие?
— Нет, прошлая жизнь…
— Ну да. Наверное. А тем более хорошей она покажется тебе после всего того, что я сейчас расскажу!
— Давай рассказывай, чего уж. Не тяни.
— Верка, ты только в обморок не падай. Я ведь видела сегодня твоего Стаса. Живого, здорового и даже в меру упитанного. Никто его, как оказалось, ни в каких застенках не держит и каленым железом из-за мифических долгов не пытает. Веселый он был, спокойный такой. С другой бабой вовсю обнимался…
— Погоди, погоди, Катька. Дай сообразить…
— Да чего тут соображать-то особенного, Верк? Кинули тебя, как лохушку последнюю, вот и все твое соображение!
— Ой, погоди, Катька! Не тарахти так! Расскажи все по порядку — где ты его видела?
— Ну, где, где… Я ж этому твоему мужику, которому ты деньги отдала, основательно на хвост упала. Он за угол зашел и в машину сел, и я тоже машину поймала, за ним поехала. Ох и хлопотное ж дело оказалось — шпионское это преследование! И дорогое, между прочим! С меня водила, которого я к этому делу невзначай приспособила, столько бабок успел вытащить! Перетрусил, пока мы за Валерой твоим ехали. Особенно когда на окраину города вырулили. Пришлось ему накинуть еще для храбрости…
— Ну, Кать, ну, не тяни… Давай без подробностей, а? Где ты Стаса-то видела?
— Ничего себе, без подробностей! Я столько пережила, можно сказать, жизнью рисковала, а она — без подробностей! Несправедливо, однако…
— Ладно, чеши с подробностями, — махнув рукой, смирилась со своим нетерпением Вероника. — Давай выкладывай все свои детали…
— Ага, выкладывай… Сама сбила с толку, а теперь выкладывай ей! — совсем по-детски обиженно потянула губы Катька, но страстное желание обсудить днем увиденное обиду все ж пересилило, и желтый нахальный глаз загорелся прежним любопытством к частной Вероникиной жизни. И любопытство это Веронику отчего-то вовсе не раздражало — вот же странное дело. И даже наоборот, она и сама с удовольствием, бывало, ублажала это неуемное Катькино любопытство и готова была раскрыться подруге дочиста, до самого своего потаенного основания. Почему, интересно? Маме никак не могла, а Катьке — запросто. И без всякого страдальческого напряга. Как и должно быть. Как числится все это в списках обыкновенной и стандартной женской дружбы… — Ну вот. Приехал твой Валера на самую что ни на есть захудалую окраину — я сроду там и не бывала даже. Остановился у хиленького такого частного домика. В калитку, смотрю, как хозяин зашел. Ну а я из машины выскочила и припала быстренько к щелке в заборе. И вижу — на крылечке твой Стасик стоит. Совершенно живой, совершенно здоровый. А потом из дома еще и деваха какая-то полураздетая выскочила и прилипла к нему всем телом — замерзла будто. Так и повисла на нем, как змеюка какая. А Валера этот изо всех сил на Стаса вдруг орать принялся — я и не поняла даже, чего он от него хочет-то. Такой крутой мат стоял… Вроде как Валера этот обвинял его в чем или требовал чего, может… И девка эта все слово свое пыталась вставить — вроде как защищала Стаса твоего, или не поняла я толком… Не понравилась она мне. Особенно голос ее не понравился. Прокуренный такой насквозь, как у мужика.
— Катьк, да этого просто не может быть! Ты обозналась, наверное. Ты Стаса и видела только один раз всего! Конечно обозналась…
— Нет, Верка, не обозналась. Он у тебя парень заметный, знаешь ли. Его трудно с кем-то спутать. Красивый, как певец или актер какой с Костькиных вон постеров — вся стена, гляди, такими оклеена… А от красоты такой и головушку потерять запросто можно. Ладно, не переживай, Верка, бывает. Не ты первая, не ты последняя…
— А Валера что, прямиком от Синего бульвара туда поехал? Или заезжал куда?
— Нет, не заезжал. Точно не заезжал, даже из машины не выходил. Я за ним так все и ехала с самого начала.
— Тогда это не Стас, Катька! Ты точно обозналась! Это не может быть он! Чего ты там могла в щелочку заборную разглядеть вообще! Да к тому же и видишь плохо! Конечно же, не он…
— Он, Верка, он. Уж не настолько я слепая, чтоб человека не разглядеть. И чем быстрее ты в это поверишь, тем лучше для тебя же будет! Тебе что, за себя обидно стало, да? Или денег жалко? Да брось! Что ж теперь? Ну, лоханулась, с кем не бывает…