Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая
Шрифт:
Один китайский функционер, впоследствии переквалифицировавшийся в частного инвестора, сравнил работу Орготдела с процедурой, которой подвергаются соискатели должностей в административном аппарате Белого дома. В обоих случаях кандидаты проходят собеседование. В случае Китая это осуществляется через Орготдел — он, кстати, направляет своих сотрудников на выездные сессии, чтобы вести такую работу по всей стране. В Соединенных Штатах этим занимаются комиссии Конгресса. Во всем остальном такая аналогия лишь уводит в сторону, как оно и случается сплошь и рядом при попытках прямых сопоставлений западной и китайской систем правления. Один процесс проходит на публичном многопартийном форуме, второй — практически полностью за закрытыми дверями, чему способствуют и раболепные СМИ, которым запрещено освещать подробности битв за утверждение кандидатов, даже если они хоть
Коль скоро Орготдел обладает патронатным правом в форме назначения на самые серьезные партийные и правительственные должности в стране, он превратился в арену жесточайших внутриполитических баталий. Члены Политбюро, фракционные группы, центральные и территориальные органы, а также частные лица, связанные с различными министерствами и отраслями — все они воюют между собой за назначение своих людей на ключевые должности в государственных институтах. «Когда освобождается место начальника управления, многие старшие руководители в Пекине желают заполнить его своим протеже. В таких ситуациях Орготдел сталкивается с очень непростой задачей, — заметил У Сы, редактор видного либерального журнала «Яньхуан чуньцю» («Исторические хроники»). — Речь должна идти о достоинствах и таланте, но все оборачивается проверкой твоей лояльности к Орготделу и испытанием могущества твоего покровителя. По большому счету, Орготдел нельзя обойти». В условиях отсутствия выборов или иного открытого публичного соревнования за правительственные должности суть внутренней политики Китая как раз и составляют закулисные битвы за назначения. Орготдел, служащий своеобразной клиринговой палатой этих споров, превратился в институциональное средоточие всей политсистемы.
Доказательством статуса Орготдела может служить список его бывших руководителей. Например, Дэн Сяопин и Ху Яобан. Цзэн Цинхун, политический «чистильщик», игравший роль «серого кардинала» при Цзян Цзэмине. А когда Ху Цзиньтао во время второго срока своего правления (с конца 2007 г.) начал прибирать к рукам власть над партийным аппаратом, он сумел протолкнуть на эту должность своего приверженца Ли Юаньчао.
Но поскоблите поверхность этого колосса — и увидите признаки паники, вызванной тем, что многочисленные не подвластные Орготделу веяния начинают подрывать систему. После беспорядков 1989 г. Орготдел усилил надзор за потенциально подозрительными объектами, особенно вузами, однако идеологические основы его работы все-таки пошатнулись. Члены партии «теряют веру», была жалоба в одном из ДСП-документов Орготдела. «Отдельные рядовые партийцы и даже руководящие работники утратили ясность мысли и начали сомневаться в неизбежности окончательной победы социализма и коммунизма». Многие люди стали верить в «привидения и божества вместо Маркса и Ленина» — отсылка не только к распространению западных религий, но и к возрождению традиционных китайских предрассудков, якобы искорененных после 1949 г.
Орготдел насквозь пронизан вечными внутренними противоречиями, присущими большинству политических систем. Политбюро прилагает все усилия к тому, чтобы подбор высших управленцев проходил на профессиональном уровне, но само же подрывает процесс, вмешиваясь в назначения в пользу лоялистов и даже родственников. Могущественные чиновники, властвующие над своими вотчинами, и вовсе сметают в сторону формальные правила, устраивая рынок, на котором продаются и покупаются государственные должности, несущие громадные финансовые выгоды. «Послевоенные руководители радикально отличались от своих нынешних преемников, которые думают только о себе и охотятся главным образом за властью, окладами, статусом, квартирами и элитным медицинским обслуживанием, — заметил Чжан Цюаньцзин, в течение пяти лет возглавлявший Орготдел ЦК КПК до 1999 г. — Такие мотивы вызывают зависть и поощряют покупку должностей».
Что касается территориального уровня, то и здесь секретари парткомов и начальники низовых орготделов устроили из своих полномочий настоящую франшизу, продавая места в госслужбе за очень приличные деньги.
Объем этого рынка можно проиллюстрировать на таком примере: в 2007 г. в Сычуани разразился коррупционный скандал, когда некий мошенник, выдававший себя за главу одного из территориальных орготделов, «нагрел» местного чиновника на 63 тыс. долларов, пообещав ему старшую административную должность. «Посмеиваясь над наивным, злосчастным бюрократом, —
Зачарованный своими собственными ритуалами и привилегиями, Орготдел до сих пор обладает громадной властью, которая вызывает как страх, так и презрение к этому закосневшему реликту бюрократической системы, стремящейся не отставать от более разностороннего и открытого общества, где полным-полно новых требований и соблазнов, присущих миру денежных интересов. Один из заместителей министра, которому приходилось ежегодно прыгать через обруч Орготдела, чтобы остаться на своей должности, для характеристики этого органа воспользовался китайским афоризмом: «Для успеха маловато, но более чем достаточно для провала». Полемика вокруг современного Китая во многом связана с тем, как КПК управляет людьми. Орготдел занимает центральное место в еще более важном вопросе: способна ли партия контролировать самое себя.
Вскоре после того как Красная армия, [8] совершив в 1930-е гг. годы Великий поход, сделала своим оплотом так называемый Особый район со столицей в Яньани, Мао Цзэдун решил, что ему нужен специальный орган для обеспечения политической надежности своих сторонников, которые стекались в эту гористую местность. Братская модель для такого привратника была под рукой, в Советском Союзе. Оргбюро, один из двух исходных органов в Советской России, Ленин учредил еще в 1919 г. для управления повседневными делами партии. Сталин очень быстро увидел всю полезность этой структуры. В начале 1920-х гг. он превратил Оргбюро в оперативную базу для создания своей собственной машины, перехватывая бразды правления из рук немощного Ленина. Власть Сталина над личными делами высших членов партии заработала ему прозвище «товарищ Картотеков».
8
Имеется в виду НОАК, Народно-освободительная армия Китая.
Мао не без оснований опасался, что среди многочисленных аутсайдеров, прибывавших в Особый район и не входивших в закаленные боями партийные ряды, найдутся засланные националистами шпионы. Сформировав организационный отдел из своих приспешников, Мао внедрил в нем культуру, которая сохранилась и поныне: этот орган играет роль контролера, следящего за полнейшей лояльностью руководящих кадров к самой КПК и ее вождям. По мере того как первоначальный революционный идеализм уступал место яростной междоусобице в крошечной группе окопавшихся в Яньани коммунистов, Мао тоже открыл полезность этого органа для консолидации власти в своих руках.
Идея Оргбюро была одной из самых важных «статей советского импорта», позаимствованных китайской компартией. Впрочем, Орготдел отнюдь не приземлился в Китае подобно некоему инопланетному созданию; напротив, здесь он нашел благодатную почву. Китайская традиция иметь один-единственный орган для систематизации центральной власти над государственными чиновниками насчитывает без малого тысячу лет. На протяжении длительных периодов китайской истории провинциальные руководители назначались в столице. «В отличие от средневековой Европы здесь не имелось ни профессиональных гильдий, которые формировали бы сплоченные силы и структурированное общество, ни иных органов самоуправления, — отмечает Ласло Ладани, иезуит и ветеран-синолог. — Не было уравновешивающих сил, которые могли бы высказывать свое собственное мнение в лицо центральной власти. Китай как единое целое держался лишь на могущественном центральном правителе».
Еще во времена династии Восточная Хань (25–220 гг.) имперская система обладала неким подобием Орготдела, известным под названием «Ли-бу» или, если угодно, министерство по делам государственной службы. Глава Ли-бу носил подчеркнуто уважительный титул «небесного наместника». Это министерство сохранилось и в последующих династиях — выражаясь современным языком, оно входило в число шести ключевых органов, которые консультировали императора по вопросам назначения и увольнения чиновников, организации экзаменов для поступления на госслужбу, карьерного роста и перевода на другие должности. Из летописей династии Тан (618–907 гг.) мы знаем, что чиновников ранжировали по девяти ступеням, отражающим их прилежание, добродетельность, честность и так далее. Мировые судьи, которым предписывалось «разбирать дела и выносить приговоры непредвзято и искренне», также подвергались служебной аттестации согласно кодифицированному перечню, именуемому «Двадцать семь совершенств».