Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая

МакГрегор Ричард

«Тайваньский вопрос снят с повестки дня. Никто больше не говорит о воссоединении», — заявляет Янь Сюэтун, один из наиболее известных «ястребов». Янь, защитивший докторскую диссертацию при Калифорнийском университете в Беркли, заведует кафедрой международных отношений в пекинском Университете Циньхуа, который входит в первую тройку вузов страны. Я побывал у него в середине 2009 г., в период быстрого потепления отношений с Тайванем. Во время разговора Янь чуть ли не выплевывал слова:

«Легитимность нынешней власти слишком опирается на экономическое развитие. Они вообразили, что до тех пор, пока люди верят, что могут богатеть, у них есть право

руководить Китаем, невзирая на любые территориальные уступки. Вот как выглядит господствующая идеология этой страны, но лично я считаю, что она приведет к катастрофе».

Едкие комментарии, вроде высказываний Яня, вполне способны ослабить положение китайских лидеров внутри самой КПК, а также армии. Излишне говорить, что они практически не публиковались в Китае.

В начале 2009 г., когда в стране все было спокойно, а в отношениях с США, Тайванем и Японией впервые за многие годы царила безмятежность, одно из ключевых партийных изданий отвело место под статью высокопоставленного китайского военачальника. Генерал Ли Цзиньай, член Центрального военного совета, высшего командного органа НОАК, разразился критикой, более уместной во времена серьезного кризиса, а не в период стабильности. «Мы должны решительно отвергнуть вредные идеи вроде деполитизации и национализации вооруженных сил, — призывал Ли на страницах журнала «Цю ши» («Поиск истины»). — Пусть НОАК всегда держит стяг Партии как боевой штандарт, и пусть воля Партии всегда будет волей НОАК».

Передовица, опубликованная в 2005 г. в «Цзефан цзюньбао», центральном печатном органе Минобороны Китая, содержала ту же мысль, но выраженную в более настойчивой форме. Эта публикация появилась по случаю праздничного для НОАК события, Дня армии (прошел почти год после того, как Ху официально унаследовал высший военный пост от Цзян Цзэминя). Согласно подсчетам Джеймса Мавенона, военного эксперта по Китаю, фраза о том, что вооруженные силы безоговорочно верны партии, была повторена семнадцать раз с незначительными вариациями. Годом раньше праздничная передовица упоминала лояльность к КПК только шесть раз, а вот в 2005 г. партийные идеологи разошлись не на шутку, установив своеобразный рекорд:

«Наша армия находится под надежным партийным руководством, действует по приказу партии, всегда держит партийный стяг как боевой штандарт, следует указаниям партии и воле партии. История нашей армии — это история поддержания абсолютной руководящей роли партии; победы нашей армии — это победы, одержанные благодаря абсолютной руководящей роли партии; а слава нашей армии основана на абсолютной руководящей роли партии. Жизнь партии и сила партии, сосредоточенные в ее абсолютной руководящей роли в армии, суть квинтэссенция и основа традиций НОАК».

При разборе подобных деклараций, а также высказываний китайских вождей о демократии, полезно держать под рукой толковые словари ленинизма. Согласно преобладающей западной модели, армия является аполитичным институтом и служит нации по указаниям законно выбранного правительства, под каким бы флагом оно ни выступало. В Китае, где армия находится под контролем одной-единственной политической партии, все наоборот. В рамках китайской системы страшнейший грех, близкий к государственной измене — это вовсе не политизация, а деполитизация армии, направленная на создание национальных вооруженных сил.

В китайских штабных колледжах перспективным офицерам вбивают в головы мысль, что советские коммунисты не сумели сохранить контроль над армией — вот, собственно, почему их государство и оказалось беззащитным перед идеологическими диверсиями Запада. «После

переворотов в Восточной Европе империализм стал подобен необъезженному жеребцу, который носится по лугам мира и топчет позиции развивающихся социалистических стран, — написал старший преподаватель военно-политического училища в Нанкине. — Враждебные западные силы не пожалеют денег и пустят в ход любые средства, лишь бы привить западные «ценности», расколоть НОАК и «очистить» армию от партии».

В комментарии, с которым генерал-майор Гу Минчжи выступил в 2009 г. на страницах издания Китайской академии социальных наук, наиболее влиятельного научного органа страны, говорится о том, что КПК должна контролировать «мысли, политику и организацию» вооруженных сил. Многословная диатриба генерала атаковала «фантазии и гегемонию западных капиталистических классов», которые «навязывают понятия свободы, равенства и прав человека в качестве универсальных ценностей». Антизападная направленность статьи подкреплена коллажем фотоснимков, на которых американские солдаты издеваются над иракскими заключенными в тюрьме Абу-Грейб.

Беспрестанная культивация руководящей роли партии в НОАК идет параллельно нескончаемым, чуть ли не истеричным кампаниям в официальных СМИ, которые из года в год насаждают принцип «абсолютной приверженности» армии к КПК. На первый взгляд, эти кампании не имеют рациональной основы. Уже более десяти лет не наблюдается ни гарнизонных мятежей, ни каких-либо публичных баталий, которые могли бы восстановить НОАК против партии. Пресловутые марсиане, приземлись они в Китае XXI столетия, после быстрого сканирования прессы решили бы, наверное, что вооруженные силы начинают выходить из-под партийного контроля. Постоянное напоминание о приверженности армии политике партии наводит на мысль, что для чтения газет нынче, как и в эпоху маоизма, требуется контринтуитивный тип мышления. Тогда, при маоизме, представление о масштабах проблемы можно было составить единственно по частотности официальных отрицаний наличия этой проблемы. Достаточно посмотреть сквозь эту призму, и становится ясно: выступления в официальной прессе ярче всего доказывают, что партия всегда с изрядной долей скептицизма выслушивала заверения военных в лояльности.

Благодушие в партийных рядах исчезло после жестокого подавления демонстрации на площади Тяньаньмэнь и дальнейших последствий.

Громадные масштабы протестов 1989 г., тот факт, что они охватили города по всей стране, широкая поддержка со стороны студенчества, рабочих и интеллигенции, а также вызванный ими раскол на самом верху — все это до сих пор отзывается в КПК. Столь же глубокие, хотя и куда менее известные потрясения партия пережила, когда выяснилось, что отдельные командиры и солдаты НОАК не желают выполнять приказ и очищать Пекин от демонстрантов посредством грубой военной силы.

Когда в середине мая поступили первые мобилизационные предписания, командующий легендарной 38-й армии, генерал-лейтенант Сюй Циньсянь, занялся подготовкой к вступлению в город — планированием маршрутов, точек сбора и сосредоточения войск, путей отхода на случай сопротивления. Но вот когда политкомиссар Пекинского округа отдал окончательный приказ, Сюй заупрямился — во всяком случае, так рассказывают многочисленные свидетели. 38-я армия, дислоцированная в соседней с Пекином провинции, славилась традицией быть всегда и во всем первой: именно ее Китай задействовал в Корейской войне; именно с нее началась механизация войск; она первой получила авиационное крыло и подразделение электронного противодействия. А теперь ей предстояло первой войти в столицу и восстановить закон и порядок.