Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943

Армстронг Джон

Имеющиеся материалы об этой массовой мобилизации свидетельствуют, что основной упор делался на повторный призыв на службу оказавшихся в окружении красноармейцев. Большая их часть присоединялась к партизанам без особых возражений, но кое-кто, по всей видимости, оказывался на службе лишь под угрозой применения силы. Проводить призыв жителей, проживавших в данном районе до войны, было труднее, и, за исключением немногих ярых сторонников советского режима, людей можно было побудить вступать в партизаны лишь угрозами. Поскольку подразделения регулярной армии, отрезанные немцами, понесли крупные потери, часть призывников в начале 1942 года направлялась на замену погибшим в такие подразделения, а не непосредственно в партизанские отряды.

Что представляли собой партизанские отряды? Вероятно, до 75 процентов их членов являлись бывшими красноармейцами, которым либо удалось ускользнуть от проводимых немцами в 1941

году зачисток, либо они сбежали из лагерей военнопленных. Отряды были организованы по принципу военных подразделений – формальное деление на отделения, взводы, роты, батальоны и полки часто насильно навязывалось слабо сплоченным партизанским отрядам. Существенные различия наблюдались в количестве входивших в полк батальонов, число которых могло колебаться от трех до семи. Это, по всей видимости, является единственным подтверждением того, что складывавшаяся обстановка и качества отдельных командиров играли большую роль в определении размеров партизанских отрядов в первый год войны. В одном случае, вероятно в начале апреля, были сформированы две партизанские дивизии, в составе одной из которых было три, а в составе другой пять полков. Но основной боевой единицей в большинстве случаев являлся полк.

Как уже отмечалось, в партизанские отряды призывались главным образом оказавшиеся в окружении красноармейцы. Когда приток красноармейцев иссяк, стали прибегать к призыву местного населения, делая особый упор на переосвидетельствовании тех, кто был освобожден от военной службы по состоянию здоровья. В силу того, что местное население данного района почти целиком состояло из представителей русской национальности, можно предположить, что местные призывники были в основном русскими. Имеющиеся по этому вопросу материалы свидетельствуют, что это относилось и к большинству призванных красноармейцев. По возрастному делению также отмечается преобладание красноармейцев, основную массу составляли лица в возрасте от восемнадцати до тридцати лет. Большинство командных кадров являлось представителями первичного звена партийного и государственного аппаратов. Политическую принадлежность партизан определить сложнее. Крайне скудные сведения указывают на то, что процент коммунистов был немного выше, чем в Красной армии после мобилизации 1941 года. Обучение не представляло особой проблемы, поскольку большинство партизан ранее проходило нечто вроде начальной военной подготовки. Десятидневный курс считался достаточным для ознакомления партизан с основами военного дела.

Управление партизанскими отрядами было тройственным. На всех уровнях, начиная с отделения, были кадровые офицеры. На уровне рот имелись политработники. На полковом уровне, а в ряде случаев и на уровне батальонов существовал Особый отдел НКВД. Такой тройной контроль иногда создавал неразбериху, поскольку многие занимавшие воинские командные посты были бывшими партийными работниками и офицерами НКВД, а политруки часто отвечали за проведение боевых операций. Кроме того, в ряде случаев должности командира и комиссара или комиссара и представителя НКВД совмещал один человек. Военные и политработники обладали огромной властью над подчиненными, и имеются свидетельства, что в ряде случаев они допускали серьезные злоупотребления этой властью.

Тройная система внутреннего контроля повторяла механизм контроля, осуществлявший управление партизанским движением извне. Порядок подчиненности выше полкового уровня вполне очевиден. Командиры полков получали приказы от генерала П. Белова, командира 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, который прорвался в этот район в январе 1942 года. Приказы поступали в полки напрямую или через дивизионные штабы, которые, по всей видимости, были созданы для облегчения управления нижестоящими подразделениями. Сам Белов, попав в этот район, стал подчиняться командованию Западного фронта, образованного из группы армий маршала Жукова в центре фронта. Внешние контрольные функции НКВД выполняли особые отделы на каждом из уровней выше партизанского полка. Аналогичен был и порядок подчиненности комиссаров, но он был усложнен вмешательством территориальных партийных властей. Отчасти властью обладал и областной комитет партии (высока вероятность того, что один из партизанских полков был сформирован Смоленским обкомом партии). Хотя имеющиеся сведения крайне скудны, можно утверждать, что партия занималась вопросами дисциплины и строго следила, чтобы активность партизан сохранялась на должном уровне; но руководство боевыми действиям осуществлялось только военными командными структурами [2] .

2

Возможно, но крайне маловероятно, что ряд приказов, приписываемых генералу

П. Белову, поступал от Смоленского обкома партии, который какое-то время также находился в Дорогобуже.

В отрядах соблюдалась строгая дисциплина. Из имеющихся в нашем распоряжении документов большая часть затрагивает факторы, влиявшие на моральное состояние партизан. Их можно разделить на две основные категории: различия морального состояния отдельных групп участников партизанского движения и влияние особых ситуаций и событий на моральное состояние партизан. Важные различия морального состояния можно отметить среди призванных в партизаны местных жителей, бывших красноармейцев и командных кадров. Местные жители по большей части отнюдь не испытывали желания примыкать к партизанскому движению, служили без всякого энтузиазма и были склонны к дезертирству, когда возникала такая возможность. Бывшие красноармейцы в меньшей степени были склонны уклоняться от призыва; создается впечатление, что многие из них присоединялись к партизанам из чувства долга и без особого давления. Те, кто сбежал из немецкого плена, менее всего стремились дезертировать и часто пытались привить подобное отношение другим членам своего отряда. Вместе с тем большое количество бывших красноармейцев не испытывало восторгов по поводу своей службы в партизанах и оставалось в отрядах из страха наказания командирами либо опасаясь плохого обращения в плену у немцев. Моральный дух командных кадров был наиболее высок. Они по большей части отождествляли себя с советским режимом, и, каковы бы ни были их личные пристрастия, они понимали, что немцы в любом случае определят их принадлежность и уничтожат, если получат такую возможность.

Хотя прямо об этом не говорится, можно предположить, что успехи партизан в этом районе на ранних этапах и их усилившаяся в дальнейшем мощь стали важными факторами повышения морального духа партизан в первой половине 1942 года. Но существовал и ряд обстоятельств, негативно отразившихся на нем; сюда прежде всего следует отнести постоянные трудности со снабжением, отдельные случаи злоупотребления властью комиссарами и высокий уровень потерь.

Операции партизан в этом районе были обусловлены конкретной ситуацией, создававшейся, когда они, совместно с подразделениями регулярной армии, брали под свой контроль крупные участки территории. Для защиты такого района от атак противника обычного стрелкового вооружения было явно недостаточно. Дополнительное вооружение – артиллерия и танки – приобретало крайне важное значение. Партизанским отрядам удалось собрать большое количество орудий, в частности 45-мм противотанковые пушки и 76-мм пушки. Танки, брошенные в этом районе во время боев 1941 года, ремонтировались и использовались, чему способствовала доставка по воздуху советской авиацией запасных частей и горючего. Использование танков для поддержки контратак партизан с некоторой долей удивления отмечалось в немецких донесениях.

Партизаны уделяли большое внимание разведке. Работа по сбору разведывательной информации была широко поставлена, выполнялась энергично и приносила заметные успехи. Партизаны в этом районе, по всей видимости, не были задействованы в получении сведений политического характера для советского руководства. Это, скорее всего, объясняется тем, что в оказавшемся под контролем партизан обширном районе система советской администрации, включая органы НКВД, была полностью восстановлена, о чем будет сказано ниже.

Захваченных в плен немецких солдат партизаны в отдельных случаях расстреливали, но многих допрашивали и отправляли в имевшуюся в Дорогобуже тюрьму. Часть оказавшихся там пленных использовали в качестве подсобных рабочих; другие оставались в тюрьме, и судьба их неизвестна; по меньшей мере один из немецких радистов был вывезен на самолете.

Военные действия партизан в первую очередь сводились к обороне контролируемого ими района. С этой целью прилагались огромные усилия к строительству полевых фортификационных сооружений. Предпринимаемые партизанами редкие контратаки и стычки с немецкими войсками во многом напоминали действия регулярных войск.

На контролируемой партизанами территории была восстановлена советская власть. Колхозы, часть которых распустили сами крестьяне, были организованы вновь под руководством новых председателей. Были назначены чиновники и восстановлена районная администрация. Сотрудничавших с немцами строго наказывали: некоторых казнили, других отправляли в тюрьму, но часть коллаборационистов была призвана на службу в партизанские отряды. Многое указывает на то, что, с одной стороны, наказание за сотрудничество с противником определялось с учетом внимательного отношения к свидетельствам о таком сотрудничестве, с другой же стороны, наказания отдельных коллаборационистов отличались по степени жестокости и часто были непредсказуемы, что, по всей видимости, делалось намеренно.