Партизанские ночи
Шрифт:
— Но, господа, что вам от меня нужно, что я сделал? — оправдывался он, поглядывая на двери и рассчитывая на то, что кто-нибудь из немцев выручит его из беды.
— За то, что ты делал все эти годы, с тобой рассчитается Польша. А пока что у тебя есть некоторая возможность хоть немного исправить зло. Польский Народный Совет нуждается в деньгах, чтобы осушить слезы тех, которые страдают от твоих дружков.
— Мы выдаем самые настоящие квитанции, — объявил «Вицек».
— Ах, господа, — бормочет коллаборант, — так и нужно было сразу сказать.
Он тут же принялся перечислять, сколько хорошего сделал для поляков, и, вытащив бумажник, отсчитал триста марок. Подумав с минуту, он с купеческим
— В случае чего вы, господа, засвидетельствуете, что я не жалел денег для Польши, — предусмотрительно попросил он.
Он жадно схватил и несколько раз перечитал расписку, данную от имени польских подпольных властей. Расписку эту он использовал после освобождения на судебном процессе, где он обвинялся в отступничестве от польского народа.
С большими трудностями удалось нам раздобыть белую и красную материю для флагов и нарукавных повязок. Хжановская земля должна была бело-красным цветом встретить советских и польских освободителей.
Однажды «Комар» сообщил нам, что в магазин на окраине города на улице Шпитальной поступили различные текстильные товары. Группой из 2 человек ноябрьским вечером мы отправились в Хжанов. Предприятие это было довольно рискованным, поскольку магазин находился в 500 метрах от главного тракта Катовице — Краков, на котором царило оживленное движение. Часто военные колонны для короткого привала сворачивали с этой магистрали в боковую улочку, где и размещался магазин. Однако на этот раз все было спокойно. Выломав дверь, мы оказались внутри. Белого и красного полотна здесь было более чем достаточно.
Через несколько дней добытый материал перешел в руки товарищей, а их жены и дочери уселись за работу. Шитье бело-красных повязок АЛ, национальных и рабочих флагов, а также знамен ППР шло полным ходом. По вечерам за тщательно затемненными окнами в квартирах Глажевских и Цекеров в Хжанове, Никитиных и Трыбусей в Либёнже, Косовских и Дружбиков в Жарках, у Розалии Лесь в Бычине, Хелены Лент и Пайонков в Мысляховице кипела работа. Готовые партии нарукавных повязок тут же относили на пункты, а оттуда они переправлялись командирам групп и отделений. Флаги и знамена, упрятанные в подушках и перинах, дожидались минуты освобождения.
Вступающие на землю Хжанова освободительные войска были встречены красными знаменами и национальными польскими флагами, развевавшимися на многих зданиях.
Уже с осени 1944 года партийные комитеты, а также вновь образовавшиеся подпольные народные советы готовились взять власть в свои руки. Следовало сохранить как можно больше производственных предприятий, способных выпускать продукцию с первых же дней освобождения.
В хжановском округе ППР в каждом из значительных предприятий были созданы фабричные комитеты. На фабрике паровозов в Хжанове, на угольных шахтах «Артур» и «Збышек» в Серше, «Янине» в Либёнже, в Явожновских угольных шахтах, на цементном заводе «Гурка» подле Тжебини, на заводе и нефтеочистительном заводе в Тжебини, на электростанциях в Серше и Явожно рабочие, вдохновленные товарищами, а зачастую и по собственной инициативе организовывали охрану своих предприятий.
Фабричные комитеты не только охраняли предприятия. Там, где это было возможно, они старались сохранить для рабочих небольшие запасы продовольствия.
Время не ждало. Оккупанты, несмотря на крикливую пропаганду, которая заверяла, что советское наступление будет остановлено на границах империи, предусмотрительно демонтировали и вывозили машины на запад.
Под надзором специальных воинских подразделении слесари и механики разбирали отдельные механизмы. Рискуя быть расстрелянными на месте, рабочие прятали детали, подкладывали вместо
Немецкие руководители промышленных предприятий до последнего дня верили, что фронт устоит. Когда же то здесь, то там стали глубоко прорываться вперед советские танковые подразделения, среди немцев воцарилась полнейшая неразбериха и паника. Они бежали, не имея времени уничтожить предприятия. Это всеобщее замешательство ловко использовалось бдительными фабричными комитетами. На электростанциях горстка наиболее отважных, чуть не падая с ног от усталости и голода, следила за тем, чтобы в котлах была вода и чтобы не угасали топки.
Настоящими героями оказались неизвестные шахтеры, которые с риском для жизни отчаянно боролись за то, чтобы шахты не оказались затопленными. Шахта это один огромный колодец. Достаточно на сутки прекратить откачку воды с ее дна, чтобы вывести ее из строя на несколько месяцев. В зависимости от степени повреждений и количества вывезенного немцами оборудования шахтерам приходилось преодолевать бесчисленные трудности.
По лестницам, преодолевая тысячи ступеней, люди отважно спускались в подземелье, чтобы обслуживать главные насосы, откачивавшие воду. Их товарищи на поверхности с помощью пожарных насосов подавали воду в котлы и тачками доставляли уголь на электростанции. Шахтеры на глубине 300—500 метров следили за работой насосов. Часто выходили из строя вентиляционные приспособления, было нечем дышать, гасли карбидные лампы. Однако немцам не удалось затопить шахты.
Наконец руководство округа приказало всем округам и партизанским отрядам приготовиться к оказанию помощи фронтовым частям Красной Армии. Десятки наших разведчиков рыскали но району, устанавливая расположение укреплений и огневых позиций немцев. Был составлен целый ряд схем и чертежей с самыми свежими данными.
Наше внимание привлекли приготовления гитлеровцев к созданию линии обороны по реке Пжемше, которая должна была преградить дорогу в Верхнюю Силезию. 21 января я направил «Альбина» — Станислава Ловеца — на запад навстречу Красной Армии. Снабженный официальными документами командования Силезского округа АЛ, он укрылся у товарищей по подполью в окрестностях Боленцина. Через два дня туда порвались первые советские танки. Все наши материалы, касающиеся подготовки немцев к обороне, «Альбин» передал штабу наступающей части и был включен в разведывательную группу, оснащенную двумя рациями. Группу эту он привел в наш район. Часть разведчиков разместили в Либёнже Малом, а с остальными он добрался до лесов над Пжемшей в окрестностях Елени. Радисты впоследствии по рациям управляли артиллерийским огнем и бомбардировками с воздуха во время подготовки к переправе через реку.
Аловцы из лесного отряда «Мушки» также заранее прорвались через линию фронта и вступили в контакт с Красной Армией.
Члены боевых групп Домбровского бассейна, сотрудничая в качестве проводников с советскими войсками, приняли непосредственное участие в сражении с затерявшейся в окрестностях Стшемишице немецкой частью.
В предшествующие освобождению дни отряд имени Я. Домбровского был разбит на мелкие группы. Партизаны пребывали у товарищей в Либёнже, Жарках и Менткове, а также в укрытии над Вислой у «Щепана» — Щепана Пегзика, аловца, всегда готового прийти нам на помощь.