Партизаны полной Луны
Шрифт:
— Вниз, — сказал Игорь. — Вниз, немедленно. Ему мало. А этот кретин сейчас захочет власть показать, — продолжал он уже на бегу.
Быстро двигаться сквозь толпу вообще-то не очень удобно. Если, конечно, перед тобой не идет данпил, который работает бульдозерным ножом. Вежливым.
— Проше пана, проше пана.
Толпа закончилась, Игорь оказался прямо перед помостом, на который опасливо поднимались двое охранников. Устроитель боев, некто пан Заремба, сидел с совершенно кирпичной мордой. И по форме, и по цвету, и по выражению. Когда прямо перед ним как из-под земли вырос высокий господин в сопровождении четырех цыган, кирпич слегка выцвел.
— Я прошу прощения, — сказал Игорь по-хорватски, чуть касаясь пальцами полей шляпы в знак приветствия. — Но мне нужен этот человек. Из-за его безответственного поведения я потерял крупную сумму денег и теперь намерен их вернуть.
Эней перевел, говоря по-польски так быстро и так в нос, что Игорь, хорошо понимающий язык Мицкевича и Костюшко, еле-еле мог разобрать хоть что-то.
Зато ответ пана Зарембы он понял хорошо:
— Я вас не знаю. Кто вы такие? Какой дьявол вас принес? Я раньше нашел его. Мне он первому должен.
— Видите ли, судя по происходящему, к тому моменту, когда вы сочтете себя удовлетворенным, от него мало что останется. — Игорь окинул Зарембу взглядом. — От вас, скорее всего, тоже, но это волнует меня меньше.
Чтобы наехать на высокого господина, нужна недюжинная смелость. Игорь поневоле зауважал кирпичную рожу. Хотя в мире Зарембы показать слабость в такую минуту означает подписать себе смертный приговор — поневоле приходится держаться, не то сожрут свои же.
Заремба молчал.
— Восхищаюсь вашим хладнокровием, — сказал Игорь. — Но продолжаю настаивать. Мне очень нужен этот человек.
За спиной Зарембы уже поднялось несколько охранников. Те, что взяли под локти Хеллбоя, нервно оглядывались. Заремба смотрел на свиту варка; с такой юбкой девица могла бы приволочь пушку и посерьезнее той "грозы", что засек сканер. Ребята на входе все отметили, но не рискнули связываться со свитой высокого господина.
— У вас очень неосторожная охрана, — отметил Игорь. — Не мне, конечно, жаловаться…
Как будто сам он не был оружием: колющим, режущим и даже частично огнестрельным…
Заремба, что характерно, не занервничал. В его кругах, если с тобой разговаривают, вместо того чтобы сразу начать стрелять, значит, от тебя что-то еще нужно.
— Ладно, — сказал он. — Ладно. Договоримся. Он должен провести еще два боя. И забирайте. Согласны?
— Четыре боя, — поправил Игорь.
— Четыре? Откуда я возьму четыре? На сегодня у меня осталось два бойца. Два. — Заремба для верности показал пальцы.
— Ну и прекрасно. Два ваших, два моих. Будет ровно четыре боя.
— Сейчас все ставки пойдут к чертям! — Заремба аж приподнялся с кресла. — Вы хоть соображаете, что делаете?
— Вполне. У вас заявлены еще бои "Танго против Грозы" и "Хеллбой против победителя". И Танго, и Гроза — аутсайдеры, о которых никто ничего не знает. Ставки идут примерно поровну, один к одному. Заявите бой "Танго против Чужого" и "Странник против Грозы". Потом — бой за место в финале, а потом победитель сразится с Хеллбоем. У вас сутки, чтобы вернуть старые заклады и принять новые. По-моему, этого более чем достаточно. Товар, — Игорь показал на Хеллбоя, — должен остаться цел и невредим.
Заремба молчал секунд восемь, подсчитывая возможную выручку, а потом пробормотал:
— Пойдет. До свидания.
Когда варк с цыганами (оценить степень традиционности компании Заремба не мог, ибо Стокера не читал) выплыл из зала, распорядитель обернулся к Хеллбою.
— Ты их знаешь?
— Знаю? — прошипел Хеллбой. — Глаза б мои их не видели.
Четверо "цыган" тем временем, взяв своего "хозяина" в квадрат, прошли через охрану зала, под перешептывания публики вышли наружу и загрузились в "порше-сонет". Быки Зарембы это, конечно же, видели. Игорь усмехнулся, садясь на место рядом с водительским. Машину одолжили у гоблина по имени Мариуш. Он отплыл со Стахом на яхте в Клайпеду и ничего об этом не знал.
"Порше" бесшумно завелся и полетел в сторону германской границы. Опорный пункт оборудовали в Грамбове. У Зарембы окончательно вылезли бы глаза на лоб, если бы он увидел сарай, в который въехал "сонет" высокого господина. У этого сарая даже не было автоматических ворот, и двое "цыган" сами раздвигали и сдвигали створку.
Компания выгрузилась из машины.
— Ой, как кушать хочется. — Костя шумно потянул воздух носом. В сарае пахло супом — из пакетика, правда, но настоящим супом, варившимся в котелке на термобрикетах портативной печки.
— Ну как? — спросил Антон, доставая из припаркованного рядом с "порше" "фальцера" набор одноразовых тарелок и ложек.
— Входит командор, все встают и проваливаются, — доложил Игорь. — То есть не совсем проваливаются — у здешних бандитов неприлично крепкие нервы, — но в целом удовлетворительно. Твой будущий гуру жив, относительно здоров, и завтра мы его будем вынимать. Если он нас первым не изымет.
Игорь зачерпнул из котелка, подул на ложку и продолжал:
— Главное — пан Заремба сейчас теряется в догадках. Что бы ему ни наврал Хеллбой, он понимает, что Хеллбой ему наврал. Поэтому наверняка его быки бегают по всему Щецину и расспрашивают о цыганах. И ночь у него будет суетливая.
— Завтра там будут уже не четыре быка с пистолетами, — сказал Эней, уделив супу свою долю внимания, — а восемь с дробовиками. Самое меньшее.
— А им стрельба бизнес не попортит? — осторожно поинтересовался Костя.
— Попортит, — кивнул Игорь. — Еще как попортит. Практически убьет на месте. Их терпят, пока от них шума нет, и они не наркоторговцы, дело у них стационарное. Поэтому стрелять они будут в самом крайнем случае. Но, увы, скорее всего, мы и будем тем крайним случаем.
— При ставках один к одному, — зажмурился Антон, — мы их обуем на двадцать семь тысяч. Я подсчитал.