Партизаны принимают бой

Лобанок Владимир Елисеевич

Подытоживая события дня, осмысливая происшедшее, взвешивая все плюсы и минусы хода и результатов боевых действий, я пришел к выводу, что унывать нет оснований. Исключительное мужество и героизм, проявленные партизанами в боях, вселяли твердую уверенность, что в этом неравном поединке они хорошенько проучат карателей. Многие события дня вызывали в душе необыкновенное чувство гордости за наших партизан. К примеру, один только 1-й отряд 16-й Смоленской бригады во главе с командиром отряда В. П. Куряковым и комиссаром В. С. Степичевым в ожесточенной схватке уничтожил до 90 гитлеровцев, проявив в бою поистине высокое мастерство. А как дрались партизаны полка И. Ф. Садчикова! На

этом участке гитлеровцы также сделали попытку смять партизанские заставы и зайти в тыл боевым порядкам полка в районе деревни Заскорки, но не смогли сдвинуть партизан с места и отступили…

Настороженная тишина за черными стеклами окон караулила бессонную ночь штаба. Время от времени ее нарушал грохот далеких разрывов. Слышны были шаги часового под окном. За перегородкой бодрствовали наши радисты. В соседней комнате над картами и схемами склонился капитан Зиненко. Вот опять слышны разрывы. И все на северо-востоке. Не хитрит ли враг? Может быть, как раз в это предутреннее время подбираются к нашим укреплениям вражеские цепи на других направлениях?

Попросил телефонистов соединить меня с командиром бригады имени ВЛКСМ И. А. Куксенком. Эта бригада размещалась на западном направлении и занимала семикилометровую укрепленную полосу между населенными пунктами Рябченки и Осиновка, что недалеко от станций Зябки и Прозороки. Как раз на этом участке курсировал вражеский бронепоезд. Комсомольско-молодежная бригада немногочисленная, в ее рядах всего 340 бойцов.

Перед экспедицией партизаны серьезно беспокоили оккупантов на железной дороге Полоцк — Молодечно.

4 апреля у железнодорожного переезда Хвощево отряд «Сибиряк» пустил под откос эшелон противника. В результате крушения был разбит паровоз и шесть вагонов с боеприпасами. На обратном пути партизаны обстреляли двигавшуюся по железнодорожному полотну роту противника, убили более десятка гитлеровцев, остальные разбежались. 8 апреля у переезда Боровые отряд «КИМ» подорвал около полусотни рельсов. Партизаны отряда имени С. Г. Лазо у Стельмахова из противотанкового ружья подбили паровоз, частью уничтожили, частью разогнали охрану. На следующий день отряд «КИМ» у того же переезда Боровые подорвал еще 80 рельсов.

В самый канун экспедиции партизаны отряда «Сибиряк» совершили нападение на железнодорожный переезд у станции Зябки и подорвали до 50 рельсов. В ответ на это противник силой до двух рот начал наступление в направлении деревень Заполье и Бояры, но, потеряв более 30 убитыми, отошел.

Можно было ожидать, что оккупанты, заботясь о безопасности железнодорожной магистрали, предпримут наступление и на этом участке. На западе, однако, было без перемен. Впрочем, как доложил комбриг, партизаны здесь не бездействовали.

— 11 апреля, — сообщил И. А. Куксенок, — в районе Хвощева отряд «КИМ» подорвал 50 рельсов.

— Молодцы!

— На завтра мы тоже подготовили подарок фашистам. Доложу, когда проведем операцию.

— Добро, действуйте! Только смотрите в оба. Чуть что — сообщайте любым способом.

— Не беспокойтесь, товарищ полковник, обо всем важном сообщим немедленно.

И действительно, 13 апреля комсомольцы совершили удачную диверсию на железной дороге — подорвали австрийский паровоз. Это сделали партизаны отряда имени С. Г. Лазо. 14 и 15 апреля отряд «КИМ» взорвал девятиметровый железнодорожный мост у населенного пункта Боровые, а у деревни Пискуново подрывники из отряда имени Михаила Сильницкого разрушили большой участок железнодорожного пути. Прошло еще четыре дня, и снова загремели взрывы у станции Кульгай, а у деревни Якушино взлетел на воздух вагон с боеприпасами.

Большой помощью

были боевые действия бригады имени ВЛКСМ в условиях, когда все жарче разгорались бои на других участках. Почти ежедневно совершая диверсии на железной дороге, бригада практически парализовала движение на одной из важнейших коммуникаций противника. Ни «волчьи ямы», ни проволочные заграждения с системой сигнализации, ни минные поля и засады, ни усиленное патрулирование полотна — ничто не могло остановить партизан. Подтянутые в начале апреля в район железной дороги 26-й полк, части 52-й пехотной дивизии и другие фашистские формирования тоже оказались не в состоянии оградить дорогу от ударов партизан. Надо было обладать исключительной изобретательностью, стальными нервами и безграничной храбростью, чтобы в этих условиях пробираться к железной дороге и совершать диверсии.

Ни сна, ни отдыха не знали партизаны. Обстановка усложнялась. С каждым днем становилось все трудней и трудней. Но мы не падали духом.

Тетча

Тетча — тихая белорусская деревушка. Стоит она на возвышенности. Внизу — цепь озер и небольшая речка. Направо — озеро Березовое, а за ним деревня Красное. Налево от деревни еще озеро, значительно большее. Местные зовут его по деревне Тетча. В Слободе Паулье, что на противоположном берегу озера, оно известно как Паульское. В других же окрестных деревнях — Акулине, Городке, Горбатице — где как. Вообще здесь принято, что если в разговоре озеро называется Паульским, то, значит, речь идет о местах, близких к Паулью. Если ж говорят об озере Тетча — это уже другая сторона. Давнишний спор картографы разрешили миром. На карте Белоруссии значится: «оз. Паульское (Тетча)».

Пусть так. В апреле же 1944 года озеро называли не иначе как Тетча. 14–17 апреля здесь разыгрались упорные бои. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, почему гитлеровцев привлекла эта ничем особенным не примечательная деревушка. Она стоит как форпост на узком межозерном перешейке. Других путей в глубь партизанской зоны поблизости нет.

12 апреля два отряда из 16-й Смоленской бригады заняли перешеек между озерами. Чтобы преградить фашистам путь, партизаны сожгли мост через реку Дива и начали укрепляться на приозерных высотах. Всю ночь копали окопы, оборудовали пулеметные гнезда, ячейки для бронебойщиков, стрелков.

Перед боем, как перед встречей с неизвестностью, тревожно. Каждый думает о своем. Мысли о прошлом, далеком и близком, помогают отвлечься. Взводный Василий Смолкотин, наверное, вспоминает кошмар вражеского плена, почерневшие от голода и пыток лица боевых товарищей, трупы в кюветах, автоматные очереди роботов-конвоиров. От тех дней памятно острое ощущение голода и жажды и необычайно сильное чувство ненависти к врагам. Пожалуй, это чувство было сильнее всех. Словно в нем аккумулировались все человеческие чувства. Николай Беркутов думает о Минске, куда перед войной собирался ехать, чтобы поступить в институт. Но вместо института был фашистский застенок, пытки, потом смерть отца…

Заместитель комбрига, как никогда, озабочен. Предстоит жестокий бой, и Иван Алесенков перебирает в памяти все, что касается предстоящего сражения. Комбрига нет. Майор Шлапаков болен, он за линией фронта. Алесенков почти физически ощущает, какая тяжесть свалилась на его плечи. В бригаде нет тяжелого вооружения артиллерии и даже минометов. 9 станковых пулеметов и 4 противотанковых ружья — вот и все, что можно противопоставить до зубов вооруженным карателям. На узком межозерном участке фашисты сосредоточили 12 танков и 18 орудий, из них 6 штурмовых орудий «фердинанд».