Партнер для танго
Шрифт:
Она молча помешивала ложечкой в чашке.
— Не важно, Ирина. Я искал вас. Отправляясь в Вятку, устроившись в купе, всякий раз смотрел, не пройдете ли вы мимо… Но разве такое бывает — встретить дважды одного и того же попутчика?
Ирина покраснела. Она тоже вспоминала его, тоже высматривала его среди пассажиров и даже провожающих под «Прощание славянки»…
А потом они болтали. Антон рассказывал о клубе любителей ездовых собак «Хаскер», в котором есть питомник чистопородных хасок.
— Между прочим, клубы сибирских хасок есть во многих странах мира, — сообщил он восторженно.
— Я читала, — сказала Ирина, — что Роберт Пири добрался до Северного полюса на собачьих упряжках.
— Вас интересуют путешествия? — обрадовался он.
— Я вообще-то историк.
— У Роберта Пири в помощниках было двести пятьдесят северных ездовых собак, — выпалил он.
— По-моему, Южный полюс тоже покорили благодаря собакам, — заметила Ирина.
— Именно так. В 1911 году Рауль Амундсен взял с собой пятьдесят двух собак, а вернулся с одиннадцатью. Так что открытие и Северного полюса и Южного покоится на собачьих косточках. — Он вздохнул. — А какие они замечательные! А работящие! Живут до двадцати пяти лет, работают до пятнадцати.
— Я бы посмотрела, — сказала Ирина.
— Легко устроить. В эти выходные тренер начинает работать с четырехмесячными хасками. Поедете со мной? Это недалеко, под Звенигородом.
— Охотно, — согласилась Ирина.
32
— Докладывай.
Кирилл отодвинул стул от стола, указал на него мужчине. Он не любил, когда кто-то садился напротив него. Сам он старался повернуться спиной к свету, чтобы не упустить и легкой тени на лице собеседника. Но тот, кто пришел, не должен читать его лицо.
Мужчина сел, не снимая бейсболки. Кирилл поморщился, но промолчал. Пришедший вынул из прозрачной папки фотографии, положил перед Кириллом.
— Ирина Викторовна Русакова, Антон Данилович Дубровин. В Москве.
Кирилл взял со стола карточку. Он почувствовал, как загорелись уши. Таким сияющим ее лицо он видел только в самом начале… Парочка стояла возле машины, из окна выглядывала остроухая собачья голова.
— А это кто? Третий?
— Это хаска. Северная ездовая собака, — пояснил мужчина.
— Никогда не слышал.
— Я хорошо знаю собак. — Мужчина улыбнулся, — Между прочим, они-то и навели меня на них. — Он указал на фотографию. — Я был по личным делам под Звенигородом. По собачьим, сказать точнее.
Кирилл кивнул, но не расспрашивал. Он и без того знал, что этот человек натаскивает собак за хорошие деньги.
— А вот он же, Дубровин. Но в Вятке. Выходит из подъезда известного вам дома.
— Та-ак… Дальше, — подгонял Кирилл,
— Он москвич. А в этом доме живет его бабушка. Подопечные старушки Дубровина — ее приятельницы.
— Ага-а… Как все складно, — комментировал Кирилл.
— Дубровин и его мать работают в геронтологическом Центре в Москве.
— Вот как! Отлично, просто здорово. Значит, Антон Данилович выбрал своих старушек не просто так? И по формуле, которую они открыли, но делают вид, будто ее не существует! Он дернул себя за кончик бороды, будто хотел заземлить электричество, высеченное вспыхнувшей яростью.
— За-ме-ча-тельно. Стало быть, Дубровины рассчитали, когда рентополучатели освободят их от забот.
Кирилл вынул из ящика стола конверт, подтолкнул его по гладкой крышке мужчине.
Мужчина взял не глядя, положил в прозрачную папку. Кивком простился и вышел.
— Павел! Павел! — позвал Кирилл.
Из соседней комнаты прибежал брат.
— Быстро составь проект нового договора ренты. Старушки должны перейти под нашу опеку.
— Чем их заманить? — спросил младший брат. Но, увидев злое лицо старшего, объяснил: — В Москве в таких случаях предлагают повысить ежемесячное довольствие.
— И мы повысим, — бросил Кирилл. — Теперь точно знаем, что это ненадолго.
— А еще, — продолжил Павлик, — тех, кто на ногах, возят в музей.
— И мы повезем. В кунсткамеру.
— Можно в Ботанический сад. Там тоже бесплатно, — поддержал Павлик.
Потом сощурился и тихо сказал:
— Знаешь, отправить бы куда-нибудь бабку Дубровина. Без нее мы старушек быстро окучили бы. Кирилл, а если ей от собеса путевку в дом отдыха?
Кирилл молча кивнул.
С тех пор как Ирина ушла из его жизни, Кирилл работал с братом. Павлик теперь не только учился, он стал помощником нотариуса, зарабатывал стаж. Нужно три года, чтобы его допустили к экзамену на нотариуса. После этого придется еще послужить два, чтобы сдать новый экзамен. А уже потом получить лицензию.
— Все бу-удет… — Напевая себе под нос, в комнату вошел отец. — Все бу-удет так, как мы хоти-им… Чем заняты, сыны?
— Я уже побежал.
Павлик подхватил сумку и понесся к двери.
Вахрушев-старший сожалел, что Ирина оставила Кирилла. Недавно он поговорил с сыном откровенно. Он повторил то, что высказывал прежде: Кирилл рискует. Нельзя наваливать на женщину неподъемный груз. Но сын всегда отмахивался:
— Она двужильная. Они, в Москве, другие.
— Да уж точно, другие. Но смотри… ах, Кирилл, смотри! Если она отказывается поставить штамп в паспорте, в этом есть что-то.