Партнеры по преступлению
Шрифт:
— В таком случае, — заметил Томми, — я буду очень стараться.
Подумав немного, он быстро набросал записку.
— Так пойдет? — спросил он, протягивая готовое послание.
«Дорогая Таппенс,
Не могла бы ты срочно занести мне то голубое письмо? Нужно расшифровать его здесь и сейчас. Срочно.
Твой Фрэнсис».
— Фрэнсис? — удивился фальшивый инспектор, поднимая брови. — По-моему, она вас звала не так.
— Поскольку мои крестины вы пропустили, — заявил Томми, — то вряд ли можете знать, мое это имя или нет. Думаю, портсигар, который вы вытащили
Даймчерч подошел к столу, взял портсигар и, прочтя гравировку «Фрэнсису от Таппенс», криво усмехнулся и положил его обратно.
— Приятно видеть столь разумное поведение, — заметил он. — Коггинс, отдай записку Василию. Он сторожит снаружи. Скажи, пусть отнесет немедленно.
Следующие двадцать минут тянулись очень неспешно, а последующие десять — и того медленнее. Даймчерч расхаживал по комнате, и тучи на его лице все сгущались. Наконец он угрожающе повернулся к Томми.
— Если вы затеяли с нами какую-то игру… — прорычал он. — Будь здесь карты, пожалуй, и впрямь можно бы было скоротать время за пикетом [15] , — скучающе заметил Томми. — Женщин вечно приходится ждать. Надеюсь, вы не причините вреда малышке Таппенс, когда она придет?
15
Пикет — разновидность старинной карточной игры, в которой участвуют два партнера, разыгрывающих тридцать две карты.
— Да что вы! — отозвался Даймчерч. — Мы даже устроим так, что вы отправитесь в одно и то же место — оба.
— Попробуй, свинья, — пробормотал себе под нос Томми.
Потом из приемной донесся какой-то шум, и человек, которого Томми видел впервые, просунул в комнату голову и буркнул что-то по-русски.
— Отлично! — воскликнул Даймчерч. — Она идет, и идет одна.
В душе Томми шевельнулось легкое беспокойство. Потом он услышал голос Таппенс:
— О, это вы, инспектор Даймчерч. Я принесла письмо. А где Фрэнсис?
С этими словами она прошла в кабинет, и Василий, набросившись на нее сзади, зажал ей рот ладонью. Даймчерч вырвал из рук Таппенс сумочку и принялся лихорадочно в ней рыться.
Потом он издал радостное восклицание и вытащил голубой конверт с русской маркой. Коггинс хрипло выругался.
И как раз в этот момент всеобщего ликования дверь в кабинет Таппенс беззвучно отворилась, пропуская вооруженных револьверами инспектора Мэрриота и еще двух человек.
— Руки вверх! — раздалась резкая команда. Сопротивления никто не оказал. Положение было слишком уж безнадежным. Пистолет Даймчерча лежал на столе, а его сообщники вообще не были вооружены.
— Небольшой, но ценный улов, — одобрительно заметил инспектор Мэрриот, защелкивая последнюю пару наручников. — Со временем, надеюсь, будет и больше.
Белый от ярости Даймчерч сверлил Таппенс бешеным взглядом.
— Ах ты, — рявкнул он. — Это ты навела их.
Таппенс рассмеялась.
— Ну, не одна я. Честно говоря, я должна была догадаться еще днем, когда вы упомянули число шестнадцать… Но в конечном итоге все решила записка Томми. Я позвонила инспектору Мэрриоту, послала к нему Альберта с запасным ключом от конторы, а сама поехала сюда с пустым голубым конвертом в сумочке. Содержимое я, согласно инструкции, отослала еще днем, как только мы расстались.
Инспектор Даймчерч, казалось, не слушал. Из всего ее монолога он уловил одно только слово.
— Томми? — переспросил он. Томми, освобожденный наконец от своих пут, подошел к ним.
— Отлично сделано, братец Фрэнсис, — сказал он Таппенс, беря ее за руки. И, повернувшись к Даймчерчу, добавил:
— Я же говорил, приятель, тебе и правда нужно побольше читать.
Избавиться от короля
Тянулась дождливая серая среда. Настроение в «Международном детективном агентстве» было соответствующее. Таппенс безвольно выронила из рук последний номер «Дэйли лидер».
— Знаешь, о чем я подумала, Томми?
— Боюсь, это даже неизвестно самому Господу, — отозвался ее муж. — Ты думаешь о таком количестве вещей, причем одновременно, что…
— Думаю, самое время нам снова отправиться на танцы.
Томми поспешно поднял «Дэйли лидер».
— А наше объявление неплохо смотрится, — заметил он, склоняя голову набок. — «Непревзойденные детективы Бланта». Ты хоть понимаешь, Таппенс, что непревзойденные детективы Бланта — это ты и только ты. Большая честь, как сказал бы Шалтай-Болтай [16] .
16
Шалтай-Болтай — человек-яйцо, герой детского стишка из «Стихов матушки Гусыни», персонаж книги английского писателя Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье».
— Я говорила о танцах.
— Забавная все-таки штука с этими газетами. Интересно, замечала ты когда-нибудь? Посмотри на эти три выпуска «Дэйли лидер». Можешь сказать, чем они отличаются?
Таппенс с зарождающимся интересом взглянула.
— Слишком просто, — пренебрежительно заявила она. — Одна — сегодняшняя, другая — вчерашняя, а третья вообще за понедельник.
— Блестяще, мой дорогой Ватсон! Но я не об этом. Посмотри на заголовок. Сравни все три. Видишь какое-нибудь отличие?
— Не вижу, — проворчала Таппенс. — Мало того, я абсолютно уверена, что его и нет.
Томми вздохнул и сомкнул кончики пальцев в манере Шерлока Холмса.
— Вот так. И это при том, что ты читаешь газеты не меньше, а если по совести, то даже больше меня. И однако, я заметил, а ты нет. Если ты посмотришь на сегодняшний номер «Дэйли лидер», то увидишь, что в самом центре дужки буквы «Д» есть маленькая белая точка, и такая же — в букве «л». Но во вчерашнем номере такие точки стоят совсем иначе. Их сразу две в букве «л» в слове «лидер». А в позавчерашнем номере тоже две точки стоят в букве «Д» слова «Дэйли». В сущности, точка — или точки — каждый день находятся на новом месте.
— Почему? — удивилась Таппенс.
— Какой-то журналистский фокус.
— Другими словами, ты не знаешь и даже не догадываешься.
— Скажу только, что подобная практика распространена во всех газетах.
— Ну до чего умен, — сказала Таппенс. — Особенно когда нужно заговорить кому-нибудь зубы. Вернемся к нашим баранам.
— Это к каким же?
— А к маскараду в «Три Артс».
Томми застонал.
— О нет, Таппенс. Только не это. Я недостаточно молод для таких штук. Правда, недостаточно.