Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок

Дяченко Марина и Сергей

Регулятор обогревателя стоял на отметке «максимум». Я подошел ближе. Экран притягивал и завораживал взгляд; в сочетании огненных пятен виделись смеющиеся человеческие лица, бег облаков, налетающие на берег волны…

Это было самое теплое и самое светлое место во всей комнате. Я опустился на краешек одного из трех больших кресел, придвинутых близко к экрану, и протянул к обогревателю трясущиеся ладони.

— Тэ–ан–Лоу–рен–з?

Сначала я ничего не увидел — в моих глазах лежал отпечаток светящегося экрана. Я понял только, что в полутьме на ступенях лестницы кто–то

стоит. Прошло несколько секунд, прежде чем я разглядел, что это девушка, что она очень молода и, пожалуй, миловидна, что подростковая фигура ее облита черным платьем до самого пола.

Незнакомка подошла ближе — тогда я сообразил, что она меня изучает. Спокойно и деловито, будто соотнося свои впечатления с докладом служебного устройства.

— Я Дэ–ел–ла…

Она говорила странно. Как будто сам процесс речи требовал от нее значительных усилий.

Подписывая договор, я не знал, что дочь хозяина Медной Аллеи страдает пороками развития.

* * *

Комната, в которой меня поселили, была большая и очень, очень холодная. Служебное устройство — имя ему было Нелли — принесло обед и на вопрос об обогревателе ответило удивлением:

— Здесь оптимальная температура воздуха, тан–Лоуренс.

— Мне холодно, — повторил я.

— Условия вы согласовывали в хозяином, не так ли?

— Когда он вернется?

Устройство на долю секунды замерло, не то выходя на связь, не то запрашивая архивы памяти.

— Он вернется через три, четыре или пять стандартных часов. В душевой есть теплая вода, а в кровати предусмотрена система обогрева… У вас есть еще пожелания?

Пожеланий не было.

После ухода Нелли я забрался в кровать и включил обогрев на полную мощность. Постепенно — очень медленно — промозглый холод выполз из постели, и место его заняло несмелое, ненадежное, но все–таки явственно ощутимое тепло. Я лежал, свернувшись под капиллярным греющим одеялом, я был живая планета в тьме и космосе огромной комнаты, и граница, проведенная между всем на свете своим и всем на свете чужим, плотно прилегала к моей собственной шкуре.

Я был несомненным владельцем шкуры — но и только.

* * *

— Тан–Лоуренс?

Голос Нелли из динамика.

— А… Да?

— Хозяин вернулся и желает вас видеть.

Медная Аллея изнутри казалась обширнее, чем снаружи. Кабинет хозяина помещался на четвертом уровне; лифт был без кнопок, вероятно, Нелли управляло им со встроенного пульта.

— Тан–Лоуренс, хозяин.

— Спасибо, Нелли… Добро пожаловать, любезный тан.

Кабинет хозяина поражал размерами; пол был устлан покрытием, по фактуре очень похожим на настоящее дерево — а может быть, это и было дерево? При одной мысли об этом я невольно поджал пальцы ног в башмаках.

— Разумеется, это синтопласт, мой любезный тан–Лоуренс… Вы побледнели так, будто ходите по ковру из человеческой кожи.

Я постарался успокоить дыхание.

Во всей огромной комнате не было никакой мебели, если не считать двух кресел, придвинутых к обогревателю. Тан–Глостер, хозяин Медной Аллеи, вольготно располагался в том из них, что стояло к теплу поближе.

Возраст

хозяина не поддавался определению. Лицо его оставалось в тени, я видел только, как поблескивают глаза — правый невооруженный, на левом — контактная линза–диагностер.

— Прошу вас, садитесь, — мягко предложил тан–Глостер. — Нелли сказало, вам холодно?

— Вероятно, я не привык, — отозвался я, усаживаясь. Кресло было мягкое и, кажется, покрытое инеем.

— Да, вы не привыкли, — тан–Глостер кивнул. — Медная Аллея — замечательное место, но не всякий чужак сумеет его оценить… Как вы нашли тина–Деллу?

— Она встретила меня, когда…

— Нет, я спрашиваю, понравилась она вам или нет.

— Конечно, понравилась! Очень приветливая и обаятельная девушка — ваша дочь.

— Она не дочь мне, тан–Лоуренс. Она — дочь моей покойной жены, ребенок от первого брака… Почему вы нервничаете? Вас напугала ее манера говорить?

— Нет, что вы… Она производит замечательное впечатление…

— Правда?

— Вы не могли бы снять сканер? — спросил я после минутной паузы.

Я был уверен, что он откажет. Но он, ни слова не говоря, вытащил из нагрудного кармана контейнер. Подержал ладони прямо перед экраном обогревателя, и, продезинфицировав таким образом руки, сощипнул линзу с глазного яблока. Захлопнул крышку контейнера:

— Так?

— Спасибо, — пробормотал я.

— Не подумайте, что я не люблю Деллу. Я ее люблю. Она живет в Медной Аллее почти от самого рождения.

— Я ничего такого…

— Вы, вероятно, очень одиноки? Нуждаетесь в деньгах? Потеряли дом и семью?

Преодолевая неловкость, я тоже протянул ладони к обогревателю; по счастью, хозяина Медной Аллеи мой ответ не интересовал:

— Какие инструменты понадобятся вам для уроков? Этюдник, кисти, принтер… Что еще?

— Благодарю, но я взял с собой все необходимое. По крайней мере, на первый случай.

— Время ужина, — он смотрел на меня, не мигая. — За вечерним столом мы традиционно собираемся вместе — я, Делла и ее няня. Вы уже видели няню?

— Нет, — признался я.

Мой собеседник чуть опустил веки:

— Мы сделаем все, чтобы вам было хорошо в Медной Аллее, тан–Лоуренс. Вы не пожалеете.

* * *

В столовой было немного теплее, чем в гостиной. В кресле с высокой спинкой сидела тина–Делла, причем я сперва услышал ее, и только потом увидел. Она… пела? Нет, не так. Она издавала длинные, мелодичные звуки, сочетание которых имело смысл, но не было мелодией.

— Добрый вечер, — сказал я как можно приветливее.

Она некоторое время смотрела на меня, будто пытаясь понять значение простых слов.

— Д–а, — сказала, через силу заставляя работать свои губы и язык. — Дэ–обрый в–эчер.

В соседнем с тина–Деллиным кресле мой глаз уловил движение. Я глянул — и невольно содрогнулся.

— Это наша няня, — сказал хозяин, стоя в дверях. — Делла, ты же знаешь, что тан–Лоуренс говорит только по–человечески. Языком.

Я сделал над собой усилие — и отвел взгляд от сидящей в кресле няни. И это существо станет ужинать с нами за одним столом?!