Парящая

Elza Mars

Я скорчилась, будто мне больно, и он не удержался от вздоха.

– Нет, – он вздохнул. – Погляди, как он выделяет единственный источник света. Всё сосредоточено вокруг солнца, остальное же покрыто теневой пеленой. Он только подкрепляет мысль о том, что пустыни являются чем-то огромным,

но также прекрасным, и в этом их истинная сила.

Я усмехнулась, слегка искривив уголок рта. Я находила его забавным.

– Знаю. Всё, что я хотела сказать, это то, что он жил для того, чтобы нарисовать то, что прожил. Вместо этого тебе следует опустить пальцы в чернила и передать на холсте всё, что ты видишь перед собой.

Я оставила его любоваться “Сумерками” и бродила по залу. Я потерялась в картинах. Он искоса наблюдал за мной, пока я разглядывала каждое полотно. Я тихо подошла к картине на углу комнаты, а он тихо встал за мной.

– Как символично, – произнёс он.

Картина называлась “Северное сияние”. Я прочитала табличку под картиной, а потом посмотрела на него, нахмурив брови, что делало меня старше.

– Ты изучал “Церковь”? Думала, ты говорил, что никогда не видел северного сияния.

Он покачал головой.

– Я изучал его методы и некоторые картины, но никогда не уделял им должного внимания. Кажется, я видел его, но не видел связи с северным сиянием до сих пор, – он остановился. – Оно красивое.

Я кивнула.

– Это я понимаю, – я отвернулась от картины к нему, улыбаясь. – Моя очередь? У нас не так много времени.

– Да.

Мы воспользовались временем, чтобы вернуться к месту встречи на палубе, где шезлонги были собраны на ночь. Он вытащил два для нас и поставил их рядом. Мы сели поближе друг к другу и поглядели на небо.

– Погляди туда! – Я взволновано указала на небо. – Это только круг, но если приглядеться, ты заметишь, что он создан мириадами звёзд. А палочка, удерживающая их вместе, тоже из звёзд.

Он украдкой посмотрел на меня, а я лишь усмехнулась.

– Это напоминает чупа-чупс.

Он рассмеялся.

– Милки вэй, марс и чупа-чупс, – он склонил голову. – Ты имеешь дело с небесными телами? Или с конфетами?

– И тем, и другим, – я была невозмутима.

Он улыбнулся в ответ.

– Может быть, объяснишь?

Я усмехнулась.

– Когда мой папа показывал мне звездопад, я никогда не предавала ему значения. И это по-прежнему неважно для меня, – я подмигнула ему. – Мой папа старался заинтересовать меня. Он рассказывал мне истории о вавилонских астрономах, которые изучали философию мироздания идеальной природы вселенной, они использовали опытные подходы, логические определения – в конце концов, даже такие интересные истории не смогли привлечь моего внимания в этот раз. Так что он использовал тяжёлую артиллерию.

– Конфеты?

Я кивнула.

– Отец говорил, что каждое созвездие можно отнести к конфетам, и предложил мне устроить состязание о том, какие сладкие созвездия нам удастся отыскать. В детстве я была большой сластёной, – я пожала плечами. – И это сработало.

– Твой папа умён, – он рассмеялся.

Я усмехнулась и указала на другую точку.

– Хорошо, тогда как насчёт этого? Похоже на круг с неровной окружностью.

Конец ознакомительного фрагмента.