Парящий дракон. Том 2
Шрифт:
– Согласен. – Вильяме отошел немного назад, с трудом удерживаясь от того, чтобы как следует врезать этому черноглазому парню.
– Ну, вот мы и договорились. – Молодой человек встал, застегнул пиджак и с немного самодовольной улыбкой вышел из-за стола, – Посидите в читальне, мистер Вильяме?
– Вы сказали, что слышали что-то о Черном Лете. А что конкретно? – мрачно поинтересовался Грем.
– Я вспомню, когда буду подбирать для вас книги.
Грем повернулся и вошел в большую полукруглую, обитую деревянными панелями комнату. Ее пересекали длинные
– Мистер Вильяме! Мистер Вильяме!
Грем с трудом оторвался от карты и, обернувшись, обнаружил молодого человека, стоящего рядом с довольно толстой пачкой газет и книг; парень выглядел еще более самодовольным, чем раньше.
– Я нашел много материалов, – сказал он. – Тут копии нью-хейвенских газет за летние месяцы тысяча восемьсот семьдесят третьего года, копии патчинских газет и все книги, которые показались мне хоть в малейшей степени относящимися к этому вопросу… И я вспомнил то, о чем упоминал. – Он указал на старую книгу в сером библиотечном переплете. – Вы слышали что-нибудь о Стефане Поллаке?
Грем покачал головой.
– Считают, что Поллак оказал влияние на Вашингтона Ирвинга. Как бы то ни было, Поллак написал книгу под названием "Любопытные путешествия" – книгу, рассказывающую о его поездках. Вот что я вспомнил: он был в Коннектикуте в тысяча восемьсот семьдесят третьем году, путешествовал дилижансом из Нью-Йорка в Нью-Хейвен.
Молодой человек улыбнулся:
– А это означает, что он проезжал мимо этого дома. Ведь он ехал по Олд-Пост-роад.
Грем отложил книгу Поллака в сторону, намереваясь прочитать ее позже, и в течение нескольких часов просматривал газеты за лето 1873 года. Самым удивительным было то, что в них ни в коей мере не отражались происходившие в Хэмпстеде события. Шло Черное Лето 1873 года, а на страницах газет обсуждались местные сплетни, приводились расписания движения дилижансов и кораблей, давались прогнозы на цену зерна в будущем году. Погибло полгорода, но соседи закрыли глаза и продолжали как ни в чем не бывало шутить. Они притворялись годами, делая вид, что Хэмпстеда уже не существует.
Все еще не добравшись до книги Поллака, Грем вновь отослал студента к стеллажам за сведениями о патчинском пожаре 1779 года – ему хотелось подробно узнать о событиях тридцатилетнего цикла.
Солдаты грохочут сапогами по могиле Гидеона Винтера, отправляясь на разграбление города…
Кенделл-Пойнт… Иногда казалось, что Кенделл-Пойнт хочет захватить город, поглотить его…
По телу Грема пробежала дрожь: он увидел себя со стороны, сгорбившегося старика, довольно слабого – сильным теперь остался лишь его голос. И это он хочет противостоять Гидеону Винтеру из-за той идеи, которую вынашивал в течение пятидесяти лет, из-за того, что когда-то он сражался на катере с сумасшедшим и решил, что это был кто-то гораздо более опасный, чем просто сумасшедший?
Сколько прошло времени, с тех пор как он в последний раз видел Кенделл-Пойнт? Грем сообразил, что не появлялся там с тех пор, как начал изучать историю Хэмпстеда, – в те дни, совсем мальчиком, он ходил туда. Но ничего не видел. Он смотрел на деревья, скалы, воду, на изрезанную огромными оврагами землю, на валуны… Он смотрел, но не видел. Он представлял, как высаживаются на побережье солдаты, но не обращал тогда внимания на сам Пойнт. А ведь именно там и находился центр происходившего.
Сам не понимая, зачем он это делает, Грем встал из-за стола и подошел к стене, на которой висела карта; по спине и плечам пробежали мурашки. Карта в светлой деревянной рамке была застеклена. Там, где находился Гринбанк, художник нарисовал две маленькие фермы, за ними начинались болота. Грем вновь посмотрел на Кенделл-Пойнт. В масштабе карты он казался намного больше, чем был на самом деле.
В центре его стоял солдат в красном мундире, с мушкетом на плече. Грем придвинулся поближе к карте, внимательно всматриваясь в лицо маленького воина.
Грем придвинулся совсем близко к стеклу – от карты его отделяло несколько дюймов – и замер.., потому что увидел, что фигурка в красном двигается. Солдат снял с плеча мушкет и злобно усмехался – он больше не был нарисованным, он был живым и древним. Маленький человечек заряжал мушкет. Грем, не веря себе, увидел, что линии карты заплясали перед глазами, образовав вокруг маленькой фигурки небольшое пятно. Солдат в красном мундире хищно блеснул глазами, поднял мушкет, прицелился и нажал на спусковой крючок. В этот момент Грем услышал: "Пух!" – словно взорвался маленький воздушный шарик.
В следующую секунду стекло, закрывающее карту, покрылось густой сеткой трещин.
Грем отпрянул назад, испугавшись, что сейчас пуля вылетит прямо на него. И через мгновение он увидел ее – черная металлическая точка со звоном разбила стекло, а на груди солдата запылал крохотный язычок пламени.
Перед тем как молодой человек в бабочке влетел в комнату, Грем успел заметить, как изменилась береговая линия.
Побережье от Нью-Хейвена до Норрингтона искривилось и превратилось в страшный рогатый профиль Дракона. Грем застонал, словно в него и впрямь попала пуля.