Парящий мост в звездном свете
Шрифт:
– …Полетели. Учитель, залезь мне на спину… – сказал Харуюки небесно-голубому аватару, держащему его за руку, и Фуко улыбнулась.
– Раз уж мы в таком положении, понеси меня спереди. Мы ведь наконец-то одни.
– Ээ… а… ага.
Нервно кивнув, Харуюки поместил руки под спину Рейкер с реактивными двигателями и под стройные ноги, отсеченные ниже колен. Рейкер обвила руками шею Харуюки.
– Ну… теперь полетели! – громко объявил Харуюки, пытаясь скрыть смущение, и завибрировал крыльями.
Чтобы уменьшить расход шкалы спецатаки, Харуюки вкладывал в крылья минимальную силу. Все равно состязаться было больше не с кем. Два аватара, оставляя позади бледно-серебристый след, стали медленно подниматься.
Они летели вдвоем сквозь безмолвный мир, и смотрели на них лишь бесчисленные звезды. Может, это было лишь его воображение, но Харуюки показалось, что солнечный свет, льющийся справа-сверху, тоже стал мягче. Лишь маленькая тень двигалась параллельно аватарам по изогнутой поверхности «Гермес Корда».
Какое-то время оба молчали.
Наконец Фуко, прижимающаяся лбом к правой части груди Харуюки, прикрыла темно-красные глаза-линзы и прошептала:
– …Я так долго… мечтала это увидеть… но в то же время боялась где-то в душе…
Несмотря на то, что атмосфера была очень разрежена, все же их обдувал слабый ветерок и колыхал голубовато-серебряные волосы Рейкер. Мягко отведя челку правой рукой, Фуко продолжила:
– Отправиться «за пределы неба» – это была моя несбыточная мечта. Чтобы осуществить ее, я пожертвовала всем. Способностью к полету… обязанностями заместителя командира «Нега Небьюлас»… и дружбой с Сат-тян. Я все это отбросила, я совершила тяжелые преступления – и все равно моя рука не дотянулась до неба… Когда я это поняла… мне даже, возможно, стало чуть легче на душе. «Теперь я свободна от этой одержимости, которая мучила меня. Теперь мне остается просто сидеть на вершине той башни в одиночестве, забытой всеми, и смотреть оттуда на изменчивый Ускоренный мир»… так я думала…
Рейкер едва заметно улыбнулась тонкими губами и закрыла глаза. Ее выражение лица было потрясающе спокойным, но Харуюки видел капельки света – брильянтово сверкающие слезы, появившиеся в уголках глаз.
– …Моя мечта была слишком тяжела для моих плеч. Но даже когда я не смогла больше ее нести и сбросила ее, я не смогла полностью от нее отказаться. Я продолжала удерживать ее в руках, прикрывать, как будто уголек, который вот-вот должен был погаснуть. Когда эту мечту… унаследовал маленький Ворон-сан, который в один прекрасный день внезапно появился у меня в садике… я была так счастлива… Теперь я могу сказать тебе слова, которые все это время сказать не могла. Спасибо тебе, Кроу… нет, Харуюки-сан.
Проведя левой рукой по щеке распахнувшего глаза Харуюки – Фуко вдруг отчетливо произнесла:
– Ты донес меня досюда, но – я не имею права увидеть финиш этой гонки, истинное место «за небом». Давай поменяемся. Я понесу тебя, сколько смогу. А потом ты лети к финишу. Это моя обязанность как человека, отказавшегося от мечты, и твое право как человека, который продолжает стремиться к небу гораздо сильнее и искреннее, чем стремилась я… Ну же, Ворон-сан. Отпусти меня.
В ответ на ее требование –
Харуюки мягко, но решительно покачал головой.
– Нет. Неправильно, Рейкер-сан.
– Э?..
– Ты не отбросила свою мечту. Небо, к которому ты стремишься, намного, намного выше, чем я способен достичь. Сейчас я тебе это докажу. Я… проделал весь этот путь до вершины «Гермес Корда» специально, чтобы сказать это тебе.
Оборвав свои слова, Харуюки вдруг заработал крыльями в полную силу.
Металлические пластины окутал ослепительно-белый свет. Раздался пронзительный вибрирующий звук, и оба аватара подхватила мощная сила. Звезды по обе стороны поползли вниз. Однако –
Это продолжалось лишь несколько секунд.
Вибрирующие звуки, издаваемые крыльями, утихли, свечение тоже исчезло. Шкала не истощилась. Пластины продолжали колебаться, но тяги не производили. Вскоре и движение по инерции прекратилось, аватары застыли. Харуюки, улыбаясь Фуко у себя на руках, произнес:
– Мои крылья не могут поднять меня еще выше. Атмосфера слишком разрежена. Моя способность к полету – это отталкивание воздуха колебанием моих пластин. Вот почему на такой высоте, сколько бы я ни бил крыльями, я не могу лететь дальше. Эта игра действительно слишком уж много внимания уделяет деталям…
Глаза Фуко расширились, она слушала молча. Глядя ей прямо в красивые темно-красные глаза, Харуюки наконец выразил нормальными словами то, что долгое, очень долгое время копилось у него в груди.
– Но… но твои крылья, «Ураганный двигун» – это реактивный двигатель. Даже здесь, где нет воздуха, ты… и только ты можешь лететь. Почему же твои крылья – это реактивный двигатель?.. Потому что ты с самого начала смотрела не на небо, а за небо. То место, куда ты стремилась, гораздо выше облаков, выше стратосферы… это мир звезд. Твой аватар… – закрыв рот, Харуюки сделал под шлемом глубокий вдох и продолжил дрожащим, но отчетливым голосом. – …Он был создан, чтобы летать в этом мире. Скай Рейкер, «Озирающий небо» – изначально аватар для космических сражений.
Слова распространились сквозь тонкую атмосферу – и растворились, исчезли.
Сверкающие темно-красные глаза Фуко стали совсем большими и круглыми. Но она ничего не произносила – просто молча смотрела на Харуюки.
Наконец она медленно отвела взгляд и посмотрела вниз, на свои ноги. Харуюки тоже опустил взгляд.
Будто поддерживая стальную башню «Гермес Корда», устремленную вверх, в бесконечность, внизу лежала громадная голубая планета.
Это была Земля. Подсвеченная справа солнцем, она красовалась самыми разными цветами, постепенно меняющимися от голубого через индиговый к черному. На этом цветовом фоне белоснежные облака рисовали сложные узоры и континенты чертили замысловатые линии.
Фуко вытянула правую руку в сторону правого полушария, четко очерченной дуги, отделяющей планету от угольно-черного космоса.
Харуюки напряг зрение и увидел тонкую голубую вуаль, обернутую вокруг этой дуги, будто защищающую ее от космического холода. По сравнению с планетой и с Вселенной эта яркая вуаль была такой тоненькой.
– …Вот к этой эфемерной синей черточке… – шепот Фуко погладил сознание Харуюки, будто это были непосредственно мысли. – …Я стремилась, мечтала о ней, иногда даже ненавидела… Это и есть небо, от которого я отказалась…