Пассарола

1.

Пески – они живые. Только приглядись.

Они двигаются, дышат, видоизменяются, растут. У них свои внутренние ритмы. Но знай – они могут быть опасны.

– Долго нам еще идти? Когда кончится эта дорога? Я больше не могу.

Тщедушное тельце рухнуло в лоно песка.

– Вставай! Нам нельзя терять ни минуты. Пески проголодались.

Пришлось встать. И идти. Превозмогая боль во всем своем существе, крайнюю изнуренность и желание сдаться.

Наш дом засыпало песком. Опять. Но на этот раз песок проник внутрь, влился сквозь

Одно лишь желание билось в нас – бежать без оглядки. Но кто есть мы для этих бескрайних, вечно голодных и ненасытных песков? Рано или поздно мы станем их добычей.

Мы ни разу не видели ничего, кроме песка. Под ногами- песок, у горизонта- песок и, как оказалось, за горизонтом тоже один песок. Во время песчаной бури песком становилось все вокруг. Мать сказала, что мы обязаны принять свою долю, хотя она видела нечто большее, чем эти проклятые пески. Но она хранила молчание, берегла эту тайну, как влекущий и манящий прекрасный запретный плод.

Таких, как мы было немало. Изнуренных, почти бестелесных и невесомых, на грани полного исчезновения. Правда, мы почти никогда не видели друг друга. Блуждающие по покрову неиссякаемых барханов, мы очень редко встречали других путников. Когда же это происходило, то не радость охватывала нас, а страх и чувство своей незащищенности и обреченности.

Мы скитались бесцельно по этим песчаным пустошам, а после заката, с первыми блеклыми звездами, неуверенно замерцавшими на бездонном и холодном чернеющем небе, мы склоняли свои головы к остывшим пескам, молясь о том, чтобы нас не засыпало во время сна. Песок давал нам жизнь, радость и полноту бытия, он был нашей матерью и кормилицей. Но он в любой миг мог обратиться в нашего палача, карающее суровое божество и отнять у нас все. Та, что была нашей настоящей матерью, оберегала нас, но не могла защитить.

Мы блуждали среди барханов, и все наше существо трепетало в ожидании… чего-то. Не песков. Чего-то большего, чем пески. Порой мы видели далекие парящие дворцы из розового мрамора, кристально чистые стены воды и зеленые кущи. Ру видел целые города. Но все они были так далеки и недоступны. Они были всего лишь миражами, ведь сколько бы мы ни шли дней и даже недель в надежде достичь этих городов и живописных дворцов- все было тщетно. Расстояние не сокращалось, и миражи буквально таяли в одночасье. Эти города, которых нет, будоражили наше воображение одной только вероятностью существования на самом деле. Я спрашивал нашу мать, но она хранила молчание. Она закрылась от нас и обособилась. А мы с Ру по-прежнему лелеяли фантомные надежды попасть в город, которого нет.

Однажды нам на пути попалось необычное здание НЕ ИЗ ПЕСКА. Внутри было пусто. Мать вошла в дом и освятила его своим сиянием. Мы вступили следом. Решили, что это сооружение может стать нашим домом. Мать оставляла окна открытыми, позволяя летучим пескам влетать внутрь нашего дома и оседать в нем. Нам было непривычно без песка, мы ощутили острую необходимость в его присутствии. По ночам, в сонном бреду Ру звал пески, умолял их прибыть и снизойти. Наутро песка прибыло, и в нашем доме образовались барханы. Мы гордились нашим домом, но мать проявляла крайнюю степень настороженности. Она оглядывалась по сторонам, слушала пески, нюхала ветер и пыталась извлечь из песчинки пустыню. Она словно чего-то ждала. Для меня же наш необычный дом означал лишь одно- то, что мы приблизились к городу, которого нет. Мы находились рядом с миражом и скоро будем в состоянии в него войти и тоже стать миражом. Мы с Ру хотели, чтобы одинокие пустынные скитальцы видели нас в хрустальных дворцах и спешили к нам, преодолевая расстояния и опасности, влекомые надеждой.

В день, когда мои почти исчезнувшие ноги познали под собой нечто, отличное от песка, всем моим существом полностью и необратимо завладела одна лишь мысль- непременно найти и вступить в город, которого нет. Я ощупал каждый угол нашего нового дома, я пытался разговаривать с его остовом и внедриться в его суть. Но дом молчал, хотя, непременно, знал большее, чем мог нам дать. Вокруг дома мерно и плавно дышали пески, но я чувствовал, словно песков вокруг почти не осталось, я ощущал, как они редели, таяли, растворялись, уступая место чему-то иному, более могущественному и сведущему.

Когда же пески бесцеремонно вторглись в нашу обитель, мы обрели успокоение, чувство надежности и защищенности. Внутренняя гармония вернулась к нам, и мы осознали, что пески- наша неотъемлемая часть. Так и должно быть.

Мать вверила нам важную информацию о том, что мы- это продолжение песков, их порождение, их дитя, и в то же время их глаза, их уста. Мы – воплощение всех их чувств. С помощью нас они исследуют окружающий мир. А посему мы обязаны покинуть наш новый дом, ибо он принадлежит пескам целиком и полностью. Этот дом- тоже одно из воплощений песков. Нет необходимости в нем оставаться. Ведь в одну из безлунных ночей мы можем не проснуться, погребенные в странствующих песках. Пески имеют власть покарать нас, обречь на возмездие.

Но почему мы обязаны покинуть этот дом? – вопрошал я.

– Потому что это довольно безотрадно и бессмысленно жить рядом со своей тенью. А дом этот есть наша тень, ведь он, как и мы, является продолжением песков- как-то ответила мне мать.

– Но ведь тогда бессмысленно наше пребывание здесь. Если мы есть продолжение песков, существующее, чтобы познавать окружающий мир, то тогда наше существование не имеет смысла, ведь вокруг нечего познавать. Вокруг – одни пески. День за днем одни пески.

– Мы и должны с этим смириться, ведь наш долг перед песками – познать бесчисленное количество их ликов, день за днем, год за годом. Ведь, несмотря на кажущееся сходство, каждое мгновение пески неповторимы. Мы должны научиться видеть эту разницу. Ведь в этом таится одна из тайн мироздания.

– Если в этом и таится хоть капля тайны, то меня она не прельщает. Я хочу изведать куда более важные и значимые тайны мироздания – миражи и города, которых нет.

– Прошу, не говори эти кощунственные речи! Не смей, ведь пески вездесущи и всеведущи!

Я больше не спорил с матерью, но по-прежнему лелеял мечту стать миражом.

Хотя вслух этого никогда и никому не говорил.

Мы покинули дом, когда пустыня мирно и неподвижно спала. А если миражи – это сны пустыни?

Мы вновь пошли к линии горизонта, неуловимой и вечно ускользающей. Как всегда, мы брели без цели, с благодатью в душах, со страхом внутри. С благодарностью пескам за то, что мы пережили еще один день.

Но вот средь бесконечных золотых барханов мы обнаружили нечто, сделанное из того же материала, из которого был сотворен наш дом. Это был выход. Точнее, вход. Или и то, и другое. Мы замерли у его истоков и вскинули руки к небу. Мать пала в недра песков и взмолилась. Затем она произнесла, что время пришло и нас отпускают.