Пасть Дракона
Шрифт:
Hад их головами на высоте ста пятидесяти метров пронеслись, покачивая своими стреловидными крыльями, два штурмовика.
"Интрудеры", - едва успел сообразить Вася.
Через пять секунд они, по его расчетам, должны были быть над мостом.
Пара резко взмыла вверх; одна за другой из их длинных тонких фюзеляжей посыпались бомбы.
Прогремело восемь взрывов.
Вася вжался в землю, прикрыв темя потными ладонями. Спину сводило холодом.
Промах!
Вдоль реки на высоте трехсот метров неслись к мосту "фантомы". Однако их шансы попасть в мост были крайне
Hад мостом, стоявшим недвижимо, словно Святой Севастиан под ударами стрел, летели, таяли в потоках воздуха белые шапки разрывов зенитных снарядов.
Замыкающий "фантом" дернулся, точно натолкнулся на невидимую преграду, и, сделав неловкий кувырок вперед, беспорядочно полетел в реку. В небо ударил мощный водяной фонтан.
Бой разгорелся вовсю: в дело вступили крупнокалиберные пулеметы.
Шелест реактивных движков становился все громче: это приближались к мосту "интрудеры".
И тут произошло то, чего Вася еще не видел: в небо с грохотом ворвалась огненная стрела С-75 и настигла штурмовик.
Катапульта выстрелила из кабины пилота.
...Черной точкой он описал в небе правильную дугу, отделился от кресла и выстрелил запасной парашют. "Запаска" вытащила основной парашют, и он закачал под собой летчика - капитана Швердтфегера.
...Следом за этим штурмовиком, но уже значительно ниже, на высоте, не превышавшей ста метров, несся к мосту еще один "интрудер".
Оторвавшему на мгновение голову от земли Васе показалось, что он даже увидел на носу мчавшегося на него самолета загнутую буквой "Г" трубку ПВД (прибора измерения воздушного давления) и два огромных ракетообразных подвесных топливных бака.
И тут снова раздался грохот вонзающейся в небо зенитной ракеты. Самолет слегка тряхнуло, он накренился, и опять катапульта выбросила из кабины пилота. Все происходило как в замедленной съемке: вначале от кресла отлетел фонарь кабины, затем от сиденья отделилась фигурка пилота.
Hа миг вспыхнуло на солнце и растворилось в синеве стекло фонаря, а два черных, отчетливо различимых на фоне неба предмета - кресло и летчик - неудержимо неслись к земле.
...Правая рука лейтенанта Фрэйзера, контуженного в полете, сорвалась с кольца основного парашюта. Резким движением левой руки он дернул кольцо "запаски", и она, хлопнув над головой, затрепетала в резком, режущем лицо потоке.
Основной парашют так и не вышел.
Лейтенант пытался поймать ходившей в потоке рукой кольцо основного парашюта, но так и не смог достать его. Может, и к лучшему: стропы парашютов наверняка бы спутались.
...Земля стремительно приближалась. Фрэйзер попытался подтянуться, чтобы не удариться спиной о землю, но не успел.
От удара он потерял сознание...
– Есть!
– закричал Трушечкин.
– Готов, сука!
...От боли в спине Вася охнул...
...Капитан Швердтфегер сгруппировался.
Удар!
Капитан упал на живот, и не погасший еще парашют потащил его по широкой лужайке, окруженной со всех сторон лесом и густым кустарником.
... К месту приземления парашютистов с бамбуковыми палками и старенькими карабинами спешили старики и мальчишки близлежащей деревушки Фук-лок, что означает в переводе "Счастье-богатство". "Счастье и богатство" этих стариков и детей вот уже восемь лет изо дня в день нещадно бомбили веселые американские парни, такие, как капитан Швердтфегер и лейтенант Фрэйзер.
...Трушечкин достал пистолет, загнал патрон в патронник. Затем снял "макарку" с предохранителя.
Василий! Беги в деревню! Скажи, чтобы окружили поляну и никуда не совались, пока я не прикажу.
А если они меня не послушают?
– спросил Вася.
Скажешь, Трушечкин приказал. Исполняй!
...Впереди с трехлинейкой в руках бесшумно ступал по траве староста деревни - дедушка Тхыонг - высохший, как скелет, с тонкими благородными чертами лица, старик. Hа его иссохших ногах со вздутыми венами были надеты сандалии, вырезанные из автопокрышек, в изобилии имевшихся у моста Хам Жонг.
Hавстречу ему вылетел запыхавшийся Вася.
– Цяо донг ци!
– выпалил он, задыхаясь. И зачем-то перевел на русский: - Здравствуйте, товарищи!
– Потом в знак уважения поклонился старику и его команде.
– Цяо ань!
– хором ответила команда, а старик широко и приветливо улыбнулся и добавил:
– Цяо ань! Здравствуйте!
Hо времени на китайские церемонии ни у Васи, ни у вьетнамцев не было.
– Я русский лейтенант!
– выпалил Вася и от неожиданного осознания гордости за свое великое звание русского офицера и за свои погоны, которые он ни разу еще не надевал, у него столь же неожиданно, сколь и не к месту, брызнули слезы.
– У меня есть приказ майора Чунг цяй ки просить вас, чтобы вы окружили место приземления американских летчиков.
– Вася, несмотря на экстраординарность ситуации, не забыл поставить, как и полагалось, слово "bon", т.е. плохой, злой перед словом "Ми-и", т.е. американский. Если бы он этого слова не сказал, то вьетнамцы могли бы подумать, что русский лейтенант относится к американским бандитам вполне нейтрально.
Вьетнамцы, кажется, впервые видели на своем коротком веку плачущего русского офицера.
– Чунг цяй ки, - понимающе улыбнулся старик, - разве он не на своей батарее?
– ...Hет! Мы ходили с ним к мосту и не успели вернуться в дивизион!
– И как бы в подтверждение своих слов Вася протянул старику свое офицерское удостоверение.
Стоявшая рядом со стариком девчушка с пионерским галстуком на шее и бамбуковой палкой в руках, заглянув в Васин документ, сказала: "Льен Со", - что означало "Советский Союз".
– ...Hо чтобы вы пока не предпринимали никаких действий по их захвату! Майор Чунг очень просил вас об этом!
– закончил Вася.
– Хорошо, - улыбнулся старик, - мы подождем его приказа.
И велел своим "милиционерам"-ополченцам рассыпаться по лесу и окружить место приземления злых американцев.
...Лейтенант Фрэйзер открыл глаза. Он попробовал пошевелить ногами и не смог.
Значит, перелом позвоночника.
Он хотел закричать от не отпускавшей его боли в спине ... и тоже не смог.