Пастухи на костылях
Шрифт:
— Как вы относитесь к тому, что власть еще не в полном объеме выполнила свои обещания данные сложившим оружие. — Задал вопрос корреспондент какой-то иностранной газетки и оператор услужливо показал крупным планом его лицо.
Богуславский немного уставшим голосом сказал:
— А они и не в силах так быстро решить накопившееся проблемы. Ведь сами подумайте, проблемы копились десятки лет, а решить их пытаются судорожными темпами сейчас. Я вообще противник спешки любой, и думаю, что не стоит слишком упрекать правительство. Решая проблемы,
— А, правда, что не все ваши отряды сложили оружие до конца? — спросил тот же корреспондент и Богуславский задумался.
Наконец, он поднял глаза на спросившего и ответил:
— Мои отряды, как и все разумные люди уже сложили оружие.
Путник невольно вскинул брови, отряхнул руки и зааплодировал. Странно звучали редкие хлопки в пустой квартире. Прервав хлопанье, путник громко сказал Богуславскому на экране:
— Мо-ло-дец! Так лихо откреститься от всех…
Вытерев руки о салфетки, путник взял в них папку с личным делом, присланным ему еще неделю назад. Это было личное дело только одного интересовавшего его человека.
Владимир на фотокарточке был хмур и как-то неприятен. Но путник знал эти лица. Он знал, что тот, кто должен придтитоже не будет обладать правильными чертами лица. Не было таких в истории. Красавцев во всем. «Печать» ставится сразу на лицо таким людям.
— Вот Володя. — Сказал путник, обращаясь к фотографии. — Привыкай к предательству. Они все тебя и предадут.
Отвлекая путника от разговоров с фотографией, корреспондент Таймс с экрана спросил:
— Правда, что вам правительством России предложен важный пост в одном из регионов.
Богуславский покивав, ответил:
— Это правда. Не шибко важный. Предложили работать в гражданской обороне. Но на этот пост я не соглашусь. Я не хочу быть пешкой или задвинутым оловянным солдатиком. Я хочу, чтобы моя работа… мой труд… приносили пользу людям. Чтобы я мог влиять на власть и органы. Я хочу заставить их научиться уважать свой народ, которому они служат. А быть просто еще одним бесполезным ртом в громадном аппарате страны я не хочу.
Путник несколько косо посмотрел на раздраженное лицо Богуславского и сказал:
— Дурак. Соглашайся! Соглашайся, пока предлагают. Уже все за тебя продумали. Жить будешь словно кум королю.
Путник внимательно досмотрел пресс-конференцию до конца и когда пошла реклама, не выдержав, набрал номер нового помощника.
— Приветствую. Видели конференцию с Богуславским? Ага. Я тоже смеюсь с него. Давайте-ка отдайте указание здесь в Москве, чтобы на него надавили. Пусть соглашается. Предложите ему что-нибудь более перспективное, но такое же задвинутое. А уж этого Володю мы своими силами оприходуем. Что? Нет. Тоже предложим сделку вначале. Если он идиот и не понимает что все в мире продается и покупается нам такой не нужен. Этот мир не для принципов. Этот мир для нас.
— Мне очень не понравилась ваша отсебятина на встрече с журналистами. — Говоривший полковник не был строг или разозлен. Он просто констатировал факт. Не понравилось и все. — Я понимаю ваши чувства, но вы должны тоже понять что… Черт побери, то, что я сдержал данное мной слово по отношению к вам это просто дань… чести, наверное. Я ведь тоже офицер. Но не более. В другой ситуации… вас бы в таком свете показали, что свои бы закопали. Вас ненавидел бы весь народ. Как управлять общественным мнением… у нас хорошие специалисты. У нас огромный опыт по возбуждению в народе нужных чувств негодования к чему-либо.
— Я понимаю. — Ответил, нисколько не пугаясь, Илья.
— А раз понимаете… давайте прекращать отсебятину. Даже я не могу позволить себе… Ведь непродуманные слова черте к чему привести могут.
Илья взял из бара между сидениями банку пива и отпил из нее довольно внушительный глоток. Посмотрел в окно на ночной пейзаж и странно хищно улыбнулся.
— И прекращайте пить все, что перед вами поставят! — Вдруг жестко сказал его собеседник. — Мне еще не хватает, чтобы вас отравили. В жизни не отмоемся!
Немного напугано Илья отвел от себя банку и посмотрел, что собеседник действительно переживает.
— Отравлено? — глупо поинтересовался он.
— Нет, конечно. — Сказал, смягчаясь, собеседник. — Сегодня нет.
— А завтра может быть?…
Собеседник не ответил. Он посмотрел в непонятное лицо Ильи и так и не решил, смеется над ним бывший майор или нет.
— В общем… Мне попросили вам передать. И сам я думаю, что будет справедливо, что беспорядки, которые вы начали вы и потушите. И город, который по вашей милости в таком состоянии, тоже вам восстанавливать. — Сказал он, глядя вперед на дорогу. — Принимайте дела. На все вам дают три месяца. Чтобы через три месяца о беспорядках там никто не слышал…
Илья, тоже посмотрев вперед, сказал:
— Я постараюсь, полковник.
— Не надо стараться. Надо просто четко все делать. — Спокойно, но веско сказал собеседник. И добавил негромко: — Да и выбора у вас особого нет…
Глава вторая
Виктор, так и не вернувшийся в Москву, но устроившийся в финчасть мэрии на работу, немного ошалело смотрел на сидящего за столом Илью и косился в сторону уже давно известного ему исполняющего обязанности мэра.
— Да, Виктор Петрович, — сказал раздраженно И.О. — Такие вопросы вам лучше решать с вашим начальником. Он обратится по установленному порядку и вам обязательно помогут.
— Но… — Виктор хотел сказать, что он-то верит что помогут, но время не ждет. Со школы его, как и оставшихся поперли и теперь он уже второй день ночевал на работе буквально на стульях.
— Виктор Петрович, вы нас задерживаете. — Жестко сказал И.О., как-то глядя сквозь настойчивого сотрудника.