Пастухи вечности
Шрифт:
А ребята в машине, пока в вертолете летели, — и песни с ним пели, и куревом пытались угощать, и в карты… Словом, вели себя совсем не так, как взрослые пацаны с малолеткой, а почти по-братски. Старший тогда еще, в полете, подумал, как здорово бы было к ним в отряд записаться, где настоящая, классная мужская дружба. А берегли его как! Хотя никто и не нападал за это время, Старший догадывался — при первой опасности ради него полезли бы под пули оба, да и Зураб с ними. Тоже мужик отличный…
Димас вытащил из рюкзачка непонятную черную конструкцию, нацепил на голову и стал похож на одного из «беркутов». Оттис с Валькой залегли за валуном, старик при этом ухитрился сохранить элегантную, почти величественную
У Оттиса в кармане завибрировал телефон. Старший внезапно ощутил, как в груди разливается холод. Это было даже не предчувствие, скорее, острая волна ужаса. Почему-то ему показалось, что Оттису ни в коем случае не следует отвечать на звонок. Старший привстал, но Оттис изящным движением уже откинул крышку телефона, отодвинул с уха клипсу наушника и… мягко опустился лицом в пыль. Совсем близко от Вальки очутились его миндалевидные потухшие глаза, щекой старик проехался по земле и замер. Трубка со светящимися кнопками выпала, но ничей голос из динамика не доносился. Шептание Димаса в клипсе также затихло, и на секунду над камнями повисла полная тишина. У Оттиса изо рта пошла кровь, тоненькой змейкой сбежала по усикам и поползла к забившемуся в щель Старшему.
Валька потянул «грека» за рукав. Встать с колен он не боялся, но ноги не слушались. Сухонькое тело Оттиса легко перевернулось, и слева на спине Валька увидел маленькое отверстие.
Это выглядело слишком просто, чтобы быть правдой.
И Старший впервые почувствовал себя на мушке.
Глава 18
ЛУКАС И ЭХО
— Димас! — шепотом позвал Старший. — Димас!
Ему пришло в голову, что Димас может услышать только по рации. Тогда Валька подобрался вплотную к лицу убитого и, стараясь не вдыхать, повторил свой призыв в крошечное отверстие микрофона, закрепленного на гибком шнурке. Глазами метался по сторонам. Никого… Камни, голые ветки кустов и прозрачное небо. Лежать становилось невмоготу. Старший решился обогнуть валун с другой стороны, там, где хрустели первым льдом остатки лужи. И сразу увидел Димаса.
Переводчик лежал метрах в шести, ничком, разбросав руки. Прибор по-прежнему крепился у него на затылке, темные кудряшки подрагивали на ветру. Валька на мгновение приподнял голову и спрятался. Ладони стали влажными, холода он не чувствовал, по спине струился пот. Никого он позади не заметил. Стрелявший, видимо, находился очень далеко и бил из снайперской. Валька не знал, держат ли его на мушке и как сообщить ребятам в машине. Ну конечно! Раз уж попали с такого расстояния, что и не видно никого, стало быть, его нарочно оставили в живых. Этим подонкам он нужен живым, с рабочим прибором на руке! Значит, опять придется удирать, только здесь удирать-то некуда. Так ничего и не сообразив, пополз по-пластунски в сторону. К счастью, правее начиналась неглубокая извилистая лощина, скорее всего, русло пересохшего ручья, и по дну ее можно было пробираться незаметно.
Старший ободрал локти и колени, броня защищала живот, но забинтованная рука только мешала. Далеко позади из еле слышного стрекота многих моторов вдруг вырвался один и стал ощутимо нарастать. Валька полз, выбрасывая вперед бесполезную руку с офхолдером, и вдруг перед ним мелькнула надежда. Пусть не великая надежда, но, по крайней мере, имелся маленький шанс. Он перевернулся на спину и постарался успокоиться. Б минуту, когда опасность, казалось, миновала, и самые жуткие часы в «больнице» остались позади, он снова остался один. Оттис обещал научить, но его больше не было. Никого рядом не было, но чутьем, обострившимся, как у загнанной лисицы, Старший понимал: они уже где-то рядом. Те же самые козлы из окружения Лелика.
Никак не расслабиться! Старшему хотелось завыть. Пересохшее русло, по которому он, неизвестно куда, пробирался, закончилось, Валька сел и оглянулся. У подножия холма, гораздо левее кирпичной кладки, где остался «лендкрузер», застыли два черных джипа с открытыми дверцами. Пять или шесть маленьких человеческих фигурок, растянувшись цепью, одолевали склон. Стрелять в него не будут, нет у них приказа стрелять! Лохматая ворона, откуда ни возьмись, выскочила у самого лица, каркнула и понеслась дальше. В зените, прямо над головой, распластав крылья, кружилась хищная птица. Затем к ней прибавилась подруга, еще одна. Валька достал скальпель и вскрыл бинты. Жаль, что все таблетки и уколы остались у Леши. Пока что рука была в норме, но Старший хорошо помнил, что творилось с ним день назад. Если бы не ребята Оттиса в метро, он бы умер. А теперь «грек» погиб, и некому его больше спасать.
Валька подвигал ладонью. Ему показалось, что с обратной стороны сопки, с востока, доносится какой-то неуловимо знакомый звук. Вертолет! Один из человечков, шедших по следу, приложил к глазам бинокль, линзы блеснули на солнце. Старший показал наблюдателю фигу. Потом он кинул взгляд на лежащее вдали тело Оттиса. Ветер трепал лацкан белого пиджака, набалдашник трости сверкал как самородок среди обглоданных дождями валунов. Валька не выдержал и заплакал.
Эхо не спал. Возможно, в отличие от Старшего, он услышал выстрелы или среагировал на звук шагов. До зверя оставалось совсем немного, буквально двести метров. Но хуже всего оказалось другое. Зверь собирался уходить. Старший не смог бы объяснить, как он это понял. Понял — и все тут. Даже если снайпер не прикончил его сознательно, стоит Лукасу дать команду — и прощай надежда на спасение, офхолдер за два дня отравит кровь…
Старший сжал ладонь и вошел в контакт. Без марлевой прокладки все оказалось гораздо проще. Он попытался приказать зверю остановиться.
Не то. Мощная волна чужой воли обручем сдавила виски. Но какого-то результата он добился. Эхо его увидел. Затем притормозил.
Маленькая распластанная фигурка в зеленом капюшоне, вокруг обрывки бинта. И моментально, скачком — следующая картинка. «Лендкрузер» с распахнутыми дверцами, человек, лежащий на спине, с окровавленным лицом. Это был Крис. Группы поддержки больше не существовало.
Эхо удалялся скачками. Не стараясь уже вытирать непослушные слезы, Валька по наитию сделал то привычное, на что откликнулось бы дома любое животное. Мысленно почесал Эхо за ухом. Не представляя, правда, где у него уши. И па сей раз он впервые вошел в настоящий контакт. Обозначилось не только круговое зрение, но и слух, запахи. Внизу, четырьмя массивными конечностями, он ощущал неровности почвы, спереди от слабого осеннего солнца тянулся отчетливый фронт тепла. Эхо убегал к своему неведомому Саянскому хребту. Кто-то произнес в голове у Вальки несколько слов на незнакомом языке.
— Дяденька Лукас! — шмыгая носом, не размыкая налившихся слезами глаз, торопясь, пока его слышат, запричитал Старший. — Дяденька Лукас, это я, Валентин, помните? Вы куриц у нас купили, а потом за вами погнались, а я ваш офхолдер подобрал…
Эхо лег.
— Почему у вас офхолдер? — В голосе Лукаса послышалось крайнее изумление.
— Дядю Оттиса убили… только что! Он с вами поговорить хотел…
— Оттиса убили?! — Баритон прозвучал растерянно.
— Да, застрелили, и Диму тоже, и ребят. Он вас предупредить шел, что кто-то предал! Заберите меня, дяденька Лукас, они меня тоже убьют…