Пастырь из спецназа
Шрифт:
– Ты сюда больше не ходи, – сказал он Алексию. – Я лучше, если что понадобится, сам выйду.
– Но как же… – начал диакон.
– Я сказал, не ходи! – прикрикнул отец Василий. – Не хватало, чтобы вся маскировка коту под хвост улетела!
Алексий отдал оладьи, торопливо пересказал последние сплетни и исчез за дверями, а отец Василий снова остался один на один со своими мыслями. И чем дальше, тем более глупой, мальчишеской казалась ему эта затея с засадой. Он, как никогда ясно, понял, что не погони, не драки и не сомнительные «победы» определят в конечном итоге расклад сил между добром и
Да, люди могут пойти за тем, кого посчитают сильнее, точно как козы идут за сильным вожаком, но те ли это люди? Разве обратят внимание на всю эту смесь ковбойщины с партизанщиной действительно верующие в бога? И разве станут светлее их души от того, что батюшка застукает в храме с поличным душевнобольного сектанта, чертящего на полу сатанинские символы и украшающего стены сатанинскими узорами? Конечно же, нет…
Он заснул и увидел странный сон, в котором снова был семинаристом, но только здесь, во сне, он почему-то был плохим семинаристом и, вместо того чтобы учиться, то играл в карты, а то норовил сбегать в ларек за пивом…
– Просыпайтесь, батюшка, к вам давно уже пришли, – ласково сказала ему продавщица из ларька, а отец Василий никак не мог понять, почему она называет его, еще не доучившегося семинариста, «батюшкой»… – Просыпайтесь-просыпайтесь, – повторила продавщица, – а то судьбу свою проспите…
– Судьбу не проспишь, – возразил отец Василий и понял, что уже не спит, а смотрит в темный потолок над собой.
Дверь в нижний храм медленно, со скрипом открывалась. «Скажу Алексию, чтобы петли смазал», – подумал священник и в следующий миг чуть не подскочил с раскладушки. В гулкой тишине были отчетливы слышны мерные тяжелые шаги, и это не были шаги мелкокостного, тщедушного Алексия.
«Господи, помоги!» – перекрестился священник и осторожно, стараясь не скрипнуть ржавыми пружинами раскладушки, привстал.
Шаги смолкли. Затем незваный гость снова тронулся с места и, было слышно, щелкнул фонариком. За свисающим с лесов полиэтиленом возникло неяркое желтое свечение.
Священник замер. В нижнем храме было слишком тихо, и, начни он слезать с раскладушки, скрипа не оберешься!
Слышно было, как человек кашлянул и тронул светильник под потолком. «Что он делает?» – подумал священник, ощущая, как жутковатые предчувствия начинают бередить душу. Стало немного светлее, неяркое желтоватое свечение буквально заполонило храм. Сукин сын ничего не боялся!
«Взять его прямо сейчас?! – маялся выбором священник. – Или подождать, пока он себя не проявит до конца? Взять или подождать?»
Незваный гость размеренным шагом пошел вкруг храма, и отец Василий подобрался – мерзавцу вполне могло прийти в голову заглянуть за леса… Но нет, человек не заинтересовался строительным добром и снова вернулся в центр нижнего храма.
Отец Василий сполз-таки с раскладушки и, встав на четвереньки, подкрался к краю полиэтиленовой занавеси и выглянул.
Это был костолицый! Он стоял в самом центре храма, прямо под люстрой. А на люстре, слабо покачиваясь, висел большой фонарик. Свет заливал огромную округлую площадку на полу, и костолицый всматривался в освещенную поверхность, словно выискивал остатки своих прежних богопротивных рисунков. Вот он наклонился, потрогал пол, достал из стоящего на полу чемоданчика мелок и, широко заступая длинными ногами, обвел вокруг себя магический круг.
«Вот сатана!» – охнул священник.
Затем сектант достал из кармана листок бумаги и, постоянно сверяясь с написанным, принялся чертить на полу странные узоры: пентаграмму, два небольших треугольника, еще пентаграмму… Отец Василий смотрел как зачарованный… Костолицый был сосредоточен и собран – он определенно знал, что делает. «Именно это и сказал отец Михаил, – вспомнил священник. – Интеллектуальное хулиганство… этот человек знает что делает. Но зачем?»
Костолицый провел длинную черту к стене, удовлетворенно крякнул и достал из чемоданчика маленькую кирку. Сектант аккуратно отбил пласт свеженаложенной штукатурки и решительно поддел и вывернул кирпич. За ним второй, за ним третий. Он работал быстро, тихо и аккуратно – ни одного лишнего движения…
«Так вот зачем ты знаки чертил! – понял отец Василий. – Место вычислял!»
Развязка стремительно приближалась.
Лишь огромным усилием воли отец Василий удержал себя от того, чтобы не кинуться на сектанта и не выяснить немедленно, что он там такое нашел. И только когда костолицый уложил на пол последний кирпич, сунул руку в пролом и что-то повернул, священник осторожно, на четвереньках, начал приближаться к богопротивному кладоискателю – в том, что сектант ищет именно клад, теперь не оставалось никаких сомнений.
Легенды об упрятанных в старых купеческих домах кладах бродили по Усть-Кудеяру, сколько себя отец Василий помнил. Причем в качестве хозяев кладов упоминались и Стенька Разин, и Емелька Пугачев, и даже Ермак Тимофеевич, хотя чего понадобилось великому покорителю Сибири на средней Волге, было непонятно. Вот и костолицый, видно, наслушался… как будто православная церковь имела какое-нибудь отношение к золоту атаманов.
Священник встал на ноги, изготовился… и в тот самый момент, когда костолицый со скрежетом повернул и потянул на себя большое железное кольцо, прыгнул разрушителю храмов на спину!
Костолицый нападения не ожидал. Священник профессионально уложил его на пол лицом вниз и завел крепкую мускулистую руку противника за спину.
– Попался, сукин сын! – удовлетворенно шипел он. – Отбегал свое, лукавое отродье!
Костолицый выгнулся, подбросив грузное тело отца Василия на полметра вверх, и в следующий миг священник получил режущий удар в лицо и покатился по полу. Уже третий раз подряд сектант применял этот трюк, и третий раз подряд священник на него ловился!
Отец Василий встал и, шатаясь, кинулся на врага. Тот уже пытался сунуть голову в проем за внезапно открывшейся в стене железной кованой дверью.
– Куд-да?! – обхватил его за шею отец Василий и отбросил назад, почти в самый центр нижнего храма.
И тогда костолицый заговорил.
– Слушай, поп, уйди! – прохрипел он. – Уйди, если хочешь жить!
– Так-то ты господа любишь, – усмехнулся священник.
– Не учи меня, поп! – зарычал костолицый и кинулся на отца Василия.
Священник отклонился, перехватил сектанта за шею и с наслаждением саданул его головой о ведущую в тайник железную дверь. Кованый металл протяжно загудел.