Пастырь мертвецов
Шрифт:
Егор нисколько не сомневался, к примеру, в том, что куренной атаман Кирилл Анатский был при жизни добрым и благородным человеком. Но скверные стороны его натуры, которые длинноусый казак, быть может, и не проявлял никогда, сделали свое дело, превратив Уманский погост в омерзительный некропритон.
Сомнамбула же создается из живого человека, при помощи одного из самых жутких заклятий, запрещенных к использованию даже некромантам. Она ведет себя как своеобразный гибрид зомби и вампира. Большую часть времени сомнамбула остается с виду простым человеком – но человеком с очень большими «странностями». Отсутствие дыхания и сердцебиения, полная неспособность воспринимать обычную пищу (которую без проблем могут есть те же вампиры) – вот по каким признакам можно вычислить того, кто подвергся действию заклятия. Время от времени его начинают мучить приступы дикого голода, утолить который нельзя ничем, кроме человеческой плоти. В такие моменты сомнамбула полностью теряет контроль над собой – как и большую часть сходства с разумным существом. Но, в отличие от все того же беспокойного мертвеца, она не терпит урона от солнечных лучей. И, если обитателю кладбища человеческое мясо помогает развивать скорость, ловкость и сообразительность, то некросомнамбула испытывает в нем регулярную потребность…
Насытившись, она вновь начинает выглядеть как один из тысяч спешащих по своим делам граждан. А без еды – попросту сгниет, превратившись через некоторое время в осклизлый ползучий комок плоти, который будет еще какое-то время скитаться по сточным канавам, а после окончательно канет в небытие.
Обнаженная девушка с неестественно бледной кожей и жутко изменившимся лицом, металась на цепи у окна. Рядом с ней, конечно же, находился красноватый призрак Грушницкого.
«А молодец Артур, не растерялся», – подумал Егор, с ходу сообразив, откуда взялась сковывающая сомнамбулу «сбруя».
Поскольку в данном случае речь не шла о физической смерти, от некроманта не требовалось особенных усилий по исправлению ситуации. Достаточно было простого заклятия воскрешения – но без сложных ритуалов, что сопутствуют ему, когда речь идет о возвращении к жизни настоящих мертвецов.
Й'АИ'НГ'НГАХ!
ЙОГ-СОТОТ!
Х'ИИ – Л'ГЕБ!
УАААХ!
Егор произнес волшебные слова, направив жезл девушке в грудь. Яркий зеленый луч устремился по направлению к телу Алисы. Когда заряд соприкоснулся с кожей, сомнамбула перестала дергаться и замерла, словно парализованная. В следующий миг она начала заваливаться вперед. Цепь натянулась. Егор поспешил к окну, чтоб расстегнуть ошейник – иначе потерявшая сознание девушка могла, сама того не осознавая, удавиться.
Если судить «по гамбургскому счету», он тоже только что нарушил законы своего мира, обратившись к той ветви Темного мастерства, на которой лежала печать запрета. Егор, конечно, надеялся, что судить его никто и никак не будет. Но даже если до этого и дойдет – иерархи непременно учтут тот факт, что запрещенное заклинание было применено с целью спасения человеческой жизни. Сущности из Ковена Малаха – не чета российским государственным чиновникам, которые могут, к примеру, одним махом поставить вне закона всю пиротехнику в стране лишь потому, что какой-то долбоклюй выстрелил фейерверком в потолок во время вечеринки в ночном клубе.
Киреев расстегнул ошейник, вытащил изо рта девушки кляп. Оставались наручники. Можно было поискать ключ в комнате или спросить о нем у «Завулона», но куда быстрее – открыть замок, воспользовавшись магией. Именно так Егор и поступил.
После, взяв бесчувственную Алису на руки, перенес ее на кровать и накрыл одеялом. Требовалось еще некоторое время, чтобы шок, вызванный заклятием воскрешения, прошел окончательно.
– Раз уж пошла такая пьянка, – сказал Завулон, обращаясь к Горри, – может, расскажешь мне побольше о том, кто вы такие? Я всегда думал, что владею достаточным количеством информации, чтобы спокойно жить на этом свете. Как оказалось, я ошибался.
«Цыган» был единственным, кто согласился составить ему компанию в распитии «Амстердама». Олеся увлеклась изучением коллекции магнитиков, висящих на дверце холодильника.
– Это ты точно подметил, – усмехнулся черт. – А у тебя самого есть какие-нибудь предположения?
Зед уже не испытывал злобы по отношению к вторгшимся в его дом чужакам. Во-первых, они помогли ему решить невероятно сложную проблему, с которой Артур, вернее всего, никак не смог бы справиться самостоятельно. А во-вторых – это ведь, все-таки, были не менты и не какие-нибудь отморозки с «волынами», а самые настоящие сверхусущества, о встрече с которыми каждый житель планеты Земля мечтает хотя бы в детстве. И разве не здорово, если спустя много лет к тебе, наконец, заглянет на огонек Росомаха или Человек-Паук?
«Значит, он не цыган, а еврей, – подумал Артур. – Это их излюбленная привычка – отвечать вопросом на вопрос».
– Ну, как я понял, суть состоит в том, – прокашлявшись, сказал Артур, – что рядом с миром людей существует другой, населенный сверхъестественными созданиями, знакомыми нам по мифам и сказкам. И враждебный человеку.
– Насчет последнего ты не совсем прав, – покачал головой собеседник. – Мы не враги вам. Не ставим своей целью истребить или замучить как можно больше. Просто живем своей жизнью, а люди… Лично я уже привык не обращать на вас особого внимания. Кроме тех случаев, когда мне это бывает необходимо…
Последняя фраза прозвучала несколько зловеще. Зед не стал интересоваться, о какой же это «необходимости» идет речь.
– Мы не воюем с миром людей, – продолжил Горри. – И не прячемся от него, как об этом часто пишут в книгах, которые ты, как я понял, очень любишь читать.
– Не прячетесь? – Богданов приподнял бровь. – То-то я раньше о вас ничего не слышал.
– Скрытность и осторожность вовсе не означают трусости, – промолвил Горри. – К тому же, попытки сближения были. Очень давно. Они закончились очень плачевно для тех, кто их предпринимал, – черт пожевал нижнюю губу. – Отношения между нашими сообществами не раз претерпевали серьезные изменения. На данный момент ситуация такова: мы, хоть и живем, фактически, среди людей, стараемся по возможности вас не трогать.
– Я заметил, – буркнул Завулон, потирая ушибленный бок.
– Не обижайся только, это непроизвольно вышло, – Горри состроил такую мину, точно и впрямь сожалел о случившемся. – Понимаешь, это моя первая боевая вылазка. Так-то я – обычный бармен.
«Ничего себе, бармены пошли», – мрачно усмехнулся про себя Артур.
– Стало быть, ты – стажер в этой вашей «магической бригаде»?
– Нет-нет-нет, – замотал головой Горри. – Я не стажер. Бригады никакой нет. Да я, в общем-то, и не маг. Мы – просто трое друзей, которые пытаются решить одну довольно неприятную проблемку. Потому с тобой у нас и получилось так… сумбурно. Работай здесь опергруппа Ковена – ты бы, наверное, и не заметил ничего. Просто – была девчонка, и нет ее. Рассказать кому – дебилом обзовут. Проще подумать – привиделось, поди.
– Погоди, но если ты не маг, то кто? – Зед вперил в лицо сидящего напротив пристальный взгляд. – Вервольф? Вурдалак? Или, может быть, демон?
– Демон? – переспросил Горри. – Тепло, я бы даже сказал, горячо. Как в Аду просто. Я черт.
– Никогда бы не подумал, что черти выглядят именно так, – ухмыльнулся Артур.
– И правильно. Ибо на самом деле мы выглядим вот так, – Горри сбросил личину, представ перед человеком в своем настоящем облике.
Пальцы правой руки атеиста Артура Богданова рефлекторно сложились в щепоть. Но креститься он все же не стал.