Пастыри ночи

Амаду Жоржи

Амаду открывает человека, его духовные силы даже в самых обыденных жизненных ситуациях. Повесть «Подлинная и подробная история женитьбы Капрала Мартина, богатая событиями и неожиданностями, или Романтик Курио и разочарования вероломной любви» дает нам повод для такого заключения. Человеческое дремлет в каждом обитателе баиянского «дна», и именно показ пробуждения человеческого в человеке униженном и забитом занимает Амаду, полностью оправдывая один из эпиграфов к роману, горьковские слова «Человек — это звучит гордо». Даже в тех, кто пал как будто навсегда, бесповоротно, в отдельных конкретных ситуациях пробуждаются совесть, чувство собственного достоинства. Убедительный пример: кто-то унес вещи Оталии, приехавшей поступить в заведение Тиберии. Завсегдатаи ее заведения,

посоветовавшись, узнают «почерк» Гвоздики. Видя, что девушка бедна как и он сам, Гвоздика распоряжается вернуть Оталии платья, которые его многочисленные девочки уже успели натянуть на себя. Старшей дочери Гвоздики никак не хочется расстаться с платьем, и Оталия оставляет его девушке. А эта «…взглянула на Гвоздику.

— Можно, отец?

Зико ответил с достоинством:

— Что ж поделаешь, если ты такая попрошайка. Но что о нас подумает эта девушка?»

«Это по-чаплински смешно, — замечает Л. Осповат. — Но в смехе нашем звучит и нотка восхищения неистребимостью человеческого в человеке» [62] .

В центре этой повести — история женитьбы Капрала Мартина. История, в которой ярко проявляются характеры ее главных персонажей: Мартина, Мариалвы и Курио. Особенно симпатичны мужчины. Мариалва оказывается ниже их по своим душевным и интеллектуальным качествам. Она терпит неудачу, потому что ее главная цель — «разделять и властвовать».

62

Л. Осповат. Сопротивляться и жить. — В кн.: Ж. Амаду. Пастыри ночи. М.: Прогресс, 1946, с.7.

В целом повесть — удивительно написанная история людей, которые, даже потеряв очень многое из того, без чего трудно остаться человеком, не перестают быть людьми.

Такой вывод позволяют делать и остальные повести романа, особенно «Захват холма Мата-Гато, или Друзья народа». Здесь — то же городское «дно», отчасти те же персонажи, которые действовали в предыдущих произведениях автора. Но если в «Подлинной и подробной истории женитьбы Капрала Мартина…» в обитателях «дна» пробуждаются человеческие чувства, которых на первый взгляд у них нет, то здесь бедные наделены чувствами, более того — сознанием, своего превосходства над классовыми врагами, над властями, над эксплуататорами.

Столкновение бедняков, строящих на холме лачуги, с полицией, вызванной «хозяином» холма, дебаты вокруг захвата холма в руководящих инстанциях, поведение журналиста и других высокопоставленных людей, так или иначе связанных с «делом», описаны Амаду беспощадно. Строка за строкой все четче вырисовываются персонажи повести: и бедняки, и политиканы, готовые при случае схватить за горло своих противников или же тех, к кому они просто не благосклонны. Чего стоит, например, необъявленная война директора газеты Айртона Мело с начальником полиции Альбукерке! Амаду прибегает порой к окарикатуриванию отрицательных персонажей, добиваясь их выпуклости, яркости.

Но на первый план повести — бедные люди. Те же Массу, Капрал Мартин, Ветрогон, Оталия, Тиберия и другие. Более того, те же любовные похождения, открывающие, однако, в них новые грани характеров.

Есть в повести «Захват холма Мата-Гато…», как и в остальных произведениях Амаду, и очень смешные персонажи и ситуации, тоже окарикатуренные автором. К примеру, мадам Беатрис, поклявшуюся целый месяц не есть, не пить и не иметь дела с мужчинами. И в какую ярость пришел Курио, увидевший, как ей носят еду и питье. Тогда «Курио с грохотом захлопнул дверь и отвесил мадам звонкую пощечину, потом вторую. Одухотворенная индианка испустила крик, схватила Курио за руку и стала просить прощения, но он вцепился ей в волосы. Тогда она повисла у него на шее и, получив третью пощечину, принялась бешено его целовать. Курио почувствовал вдруг, что сливается с ней в бесконечном поцелуе. Наконец-то эта женщина — и какая женщина! — влюбилась в него, она покорно отдавалась ему, сломленная своей страстью…».

Смешение

серьезного со смешным, трагического с комическим придает повести особую привлекательность.

В своих произведениях автор, едва огласив название, как бы скрывается за кулисами. Остаются лишь герои этих повестей. Но в кульминационных моментах выходит сам писатель на сцену. Он посвящает нас во все хитросплетения и махинации стоящих у власти, поясняет правду о бедняках с захваченного холма. «Они просто жили в своих лачугах, и все тут. Жили без каких-либо высоких стремлений, без волнений, без показного героизма. Кто-то решил прогнать их с холма, кто-то их защищал, кто-то называл бандитами, подонками, бунтовщиками, кто-то — достойными добрыми людьми, терпящими гнет и унижение (в зависимости от направления газеты и взглядов комментатора), а они добились главного: сумели жить, когда все было против них…» И не только просто сумели жить, а жить интересно, весело. «Чем хуже шли дела, тем больше они смеялись, играли на гитарах и гармониках, пели, и песни эти разносились… по всем бедным районам Баии. Они смеялись над своей нищетой и продолжали жить… Они не сдавались, не гнулись под ударами судьбы, гонимые и презираемые. Наоборот! Они сопротивлялись, смело шли навстречу трудностям, не боялись голода и холода. Их жизнь была полна смеха, музыки и человеческого тепла, они никогда не теряли своей приветливости, этого ценного качества всех баиянцев». А в продолжении Амаду обобщает: «Таковы эти обыкновенные, привыкшие к лишениям люди, таковы мы, простые бразильцы, народ веселый и упорный. Не то что вялые и апатичные представители высшего общества, от скуки занимающиеся психоанализом, страдающие комплексами Эдипа и Электры, считающие, что быть гомосексуалистом или заниматься другими подобными безобразиями изысканно».

В повести «Захват холма Мата-Гато, или Друзья народа» приобретает яркие контуры характер Оталии, персонажа, которого встретили в повести «Подлинная и подробная история женитьбы Капрала Мартина…». Продажная женщина, проститутка, она мечтает о чистой любви, о замужестве. Умирая, она просит, чтобы ее похоронили в подвенечном наряде, с фатой и флердоранжем. «Безумное желание! Где это видано, чтобы проститутку хоронили в подвенечном наряде?! — пишет Амаду, после чего добавляет: — Но желание это было предсмертным, и его нельзя было не исполнить». Смерть Оталии заставляет Мартина, для которого любовь — «это поваляться с женщиной на песке» — понять какое огромное чувство прошло мимо него.

Все обитатели городского «дна» остаются людьми: пьют водку, дерутся, любят, разочаровываются, но обязательно борются за жизнь, за свои права и достоинство. Вооруженные полицейские поднялись на холм и крушили все подряд, оставляя за собой дым и пепел. Но люди не отступили. «Огонь, уничтожив их лачуги, перекинулся было на редкий кустарник, но вскоре потух. Наступило тяжелое, полное бессильной злобы, молчание, которое прерывалось рыданиями женщины. У нее впервые в жизни был дом, но простоял он всего два дня.

И тут Жезуино Бешеный Петух шагнул на середину выгоревшего участка и сказал:

— Не надо унывать, друзья! Они снесли наши дома, но мы выстроим новые…

Женщина перестала плакать.

— А если они опять их разрушат, мы опять восстановим. Посмотрим, кто кого.

Негр Массу, по лицу которого еще струилась кровь, прокричал:

— Ты прав, папаша, как всегда прав! Я отстрою свой дом заново и буду настороже. Пускай ко мне сунется хоть один полицейский и попробует разрушить мой дом, я его так проучу…»

Жоржи Амаду — мастер счастливых концов. Достаточно вспомнить небывалый шторм, спасший репутацию капитана Москозо де Арагана. И если в данном случае роман оставляет какое-то щемящее чувство, то в этом есть определенный смысл.

Такие произведения, как романы «Старые моряки» и «Пастыри ночи», не только ничего не потеряли из широты охвата реальной действительности, свойственной ранним романам автора, но и очень много выигрывают в глубине раскрытия сложных жизненных проблем. Жоржи Амаду нередко поднимается на уровень бальзаковского реализма: полного, беспощадного.