Пасынки страны
Шрифт:
Мелькнул иссохший ров вдоль стены, через который к открытым воротам некогда вел деревянный мост, от которого уцелели жалкие остатки. Стены города поражали, как монументальностью огромных плит, так и своей ветхостью. Осыпающиеся части конструкции вызывали опасение; уж не обрушатся ли на голову. Тьма за воротами, кстати, мне тоже весьма не понравилась. Однако, времени задержаться и осмотреться не оставалось.
Обломки сгнившего мостика хрустнули под ногами и мы влетели внутрь заброшенного города.
— Надо закрыть ворота или опустить решётку! —
— Не нужно, — внезапно совершенно спокойным голосом сказала Рита и кивнула, — погляди-ка.
Оборотни и не думали следовать за нами. Свора, за последние минуты увеличившаяся вдвое, неторопливо рассаживалась вдоль рва Кто пристально наблюдал за нами, далеко высовывая слюнявый язык, а кто деловито выкусывал блох. Только вожак успел обратиться бородатым мужчиной огромного роста и стоял у входа на мостик, лениво постукивая по трухлявым доскам каблуком сапога. Интересно, а куда исчезает оружие и одежда, когда собачки бегают в звериной ипостаси?
Я подошёл к самым воротам и остановился, рассматривая бородача. Он смело встретил мой взгляд и на его загорелой физиономии появилась широкая ухмылка. Кто-то из стаи коротко взвыл, а остальные подхватили. Похоже, над нами смеялись.
— И что? — спросил я.
— И всё, — хмыкнул вожак, — теперь у вас имеется шикарный выбор: выйти к нам и сдаться, или пойти дальше и сдохнуть. Рекомендую сдохнуть; мои ребята сильно злятся на эту тварь, — он кивнул.
— Сам дурак, — заметила подошедшая Марго, — обожаю запах горелой собачатины в ночи. Барбекю, Шашлык, Жаркое — какие там ещё имена у твоих подопечных?
— Мели, что хочешь, — отмахнулся оборотень, — в любом случае, вам — жопа. Жаль, двое других всё-таки ускользнули: не сообразил я сразу. Но ничего, как только вы сдохнете, сразу примемся за них.
— А не боишься, вонючка, что я тебя сейчас поджарю, как остальных? — вкрадчиво осведомилась Рита и на её пальцах зажглись жёлтые огоньки.
Бородач оглушительно расхохотался и подбросил на широкой ладони тяжёлый оберег, висевший на его груди. Я тотчас ощутил давление на лицо, словно налетел порыв ураганного ветра.
— Не стоит, — я положил руку на плечо Маргариты, — у него какая-то защита. Боюсь, все твои силы пригодятся нам внутри, — оборотень покивал, скаля крупные жёлтые зубы, — объясни, зачем вы делаете всё это? Зачем помогаете ведьмам? Разве не видите, как страдают обычные люди? Во что превратился Тридаш?
Оборотни начали дружно подвывать, а бородач только ухмыльнулся.
— Люди страдают, — хмыкнул он, — что нам до них? Нас они всегда боялись и презирали, убивая исподтишка, когда только можно было: на лёжках, в момент обращения, а то и вовсе загоняли в ловушки. Нечисть просто сторонилась: как же, не свои — не чужие, а ваши так и вовсе прозвали шелудивыми псами. Ведьмы оказались единственными, кто не стал нас пинать, а позволил ощутить себя полезными.
— Сторожевыми псами, — кивнул я, — понятно. Ладно, сейчас мы уйдём, но если встретимся у других ворот, поневоле придётся сражаться.
— Не встретимся, — оборотень махнул рукой, а я никуда и не собираюсь идти. Незачем. До других ворот вы не доберётесь.
— Посмотрим, — сквозь зубы проворчала Рита.
Серёга с Верой оставались у ворот, никуда от них не отходя и напряжённо всматриваясь в темноту улиц Проклятого Города. Ну ладно, пришло время понять, куда же нас занесло. Хм. Любопытно.
Похоже, селение подверглось массированной бомбардировке: в стенах чёрных зданий темнели уродливые провалы, у некоторый построек стены так и вовсе отсутствовали, а дорогу покрывали глубокие воронки, напоминающие лунные кратеры. И ещё, напрочь отсутствовали деревья, кусты и даже трава. Чёрт, да я даже пней не видел. Только сумрачные постройки сломанными клыками подпирали небо, словно монстр невероятных размеров раскрыл пасть, в ожидании добычи.
Прямо от ворот начиналась широкая улица и насколько я мог видеть, вела вперёд, нигде не сворачивая. Но странное дело, сколько я ни пытался рассмотреть, куда она ведёт дальше, взгляд словно натыкался на хлопья мрака, плывущие в воздухе. Мало того, стоило напрячь зрение и глаза начинало резать, словно туда угодила кислота.
— Ну и? — Серёга мотнул головой, — как я понял, выпускать нас никто не собирается?
— Угу, — Марго преисполнилась сарказма, — специально гнались, чтобы поболтать и отпустить. Нет, эти гады настаивают на продолжении экскурсии по самым глубоким задницам Страны.
— В Колодце вроде бы всё обошлось, — заметил я, сам не ощущая уверенности в сказанном.
— Потому как неведомая грёбаная хрень тебя с кем-то перепутала? — сарказм продолжал бить ключом, — может и здесь поищем старых знакомых?
— Прораба Митрича, разве что, — мы с Сергеем переглянулись и хохотнули, — та дыра, где он себе дачу соорудил, весьма напоминает это захолустье.
Откуда то, из глубин Проклятого Города донёсся короткий пронзительный вой и тут же стих, словно неведомой зверушке кто-то резко закрыл пасть. Вера всхлипнула и прижалась к Сергею.
— Может не пойдём? — жалобно спросила она, — подождём…
— Рассвета? — Марго приподняла бровь, — или голода? Боюсь, оборотни не станут нас подкармливать.
— Пойдём, — скомандовал я, приняв решение, — до восхода остаётся не так уж и много, но если поторопимся, то должны успеть добраться до других ворот. Кажется, этот проспект идёт прямиком к ним.
По крайней мере, вспоминая метод застройки других поселений, я на это очень надеялся. Тем более не придётся петлять по закоулкам незнакомого города, путаясь в переплетениях переулков и тупиков. Достопримечательности сфотографируем потом. Позже. Может быть.
— Если бы не дырки, то вполне пристойная дорога, — похвалил Серёга, когда мы отошли от входных ворот, оставив насмешливое улюлюканье собачек за спиной, — чем-то асфальт напоминает. Да и дома тут почти такие же, как у нас, дома. В Тридаше такие же?